История колонии  Нагартав.

Сборник воспоминаний, выписки из книг и архивов, г.  Одесса, 2005 г.

содержание

Часть I. От начала колонизации до Октябрьской революции.

Гл.1. Основание колонии.

§1. Наша местность.

Почти в центре Северного Причерноморья течет речка со старинным славянским названием Висунь. Она течет к большей реке, Ингулец. Слившись, они вместе несут свои воды в Днепр. В речку Висунь впадает меньшая речка с русским названием Клочанка, которую наши предки, поселившиеся у этой речки недалеко от того места, где она впадает Висунь, назвали Haгap-Тов, что в переводе с древнееврейского значит хорошая река. Колонию назвали так же, как и речку. И на губернских картах прошлого века значились речка Добрая и колония  Нагартоевка.

Что река была хороша, кажется весьма правдоподобным, глядя на рельеф местности и воспоминания старых людей о ее былой глубине. Я еще помню, как в начале 50-тых годов мальчишки прыгали в нее головой вниз с высокого моста. Но, в те же годы моего раннего детства уже спускал в хорошую речку помои Нагартавский Молокозавод. Уже до предела распаханы земли вокруг речки. Немного осталось неудобий для выпасов. Речка наша мелеет, как и все реки Причерноморья. Сейчас редко где глубина ее "выше колен".

 (Но в 1987 году ее углубили земснарядом от моста до ее впадения в Висунь).

Вокруг речки довольно крутые и высокие берега с оврагами. За берегами - более ровная степь. В этих необитаемых степях, покрытых густым покровом многолетних трав (в рост всадника) водились хищные звери: волки, удавы, лисицы, мелкие хищники и травоядные ”.

В прошлые века ее называли Дикой степью из-за ее фактической безлюдности. Открытый рельеф, отсутствие лесов, гор и обилие трав делали нашу степь весьма удобной для нашествий кочевников с конницей и обозами и, как следствие, опасной для проживания здесь оседлых земледельцев. Правда, еще раньше Геродот почему-то называл нашу местность ”страной лесов”. Наверное, при нем так было.

Сейчас степь наша почти вся вспахана и засеивается. А в века минувшие наша степь была покрыта высокими травами. Высота ее часто превышала человеческий рост. Между трав кое-где виднелись высокие скифские курганы. О былом аромате степи слегка напоминает ковыль на нашем кладбище, которого никогда не касался плуг.

Зябко М.Н  5.5.1982г. 

Ч1.Гл1. § 2. Заселение нашего края

Прошли века. С ними ушли киммерийцы, скифы, сарматы, печенеги. В ХVШ веке хозяевами нашей степи были крымские татары, подвассальные Турции.

В 1774 году  между Россией и Турцией был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор, подведший черту под победоносной для России русско-турецкой войны 1768-1774 годов.

По условию этого договора, России отошли земли между Южным Бугом и Днепром, пестрое население которых, состоявшее главным образом из татар, беглых украинских крестьян и казаков составляло всего лишь 12 тысяч человек.

Русское правительство, заинтересованное в освоении нового края /его назвали Новороссией/ стало поощрять переселение сюда крестьян из своих более северных губерний. Но, вместе с легальными поселенцами: украинцами, русскими, казаками, крестьянами, крепостными вместе со своими помещиками, на Юг стали проникать также беглые крепостные крестьяне. Для быстрейшего освоение края решили пригласить в южные степи нерусских поселенцев из Восточной Европы: немцев, шведов и из северо-западных русских губерний поляков, литовцев, русских, белорусов и евреев…

(конспект по книге   ”Дружининой Е.И. ”Южная Украина 1800-1825 г.г.”

§3. Еврейская земледельческая колонизация

 До 70-х годов ХVIII века проживание евреев в России было запрещено. Евреи все же селились /конечно, нелегально/ в пограничных зонах /например, в предместье Запорожской Сечи, хотя это и было опасно.

Положение изменилось в 70-х годах ХVIII века. В связи с разделами Польши в состав России вошли белорусские земли, на которых жило очень много евреев. Царское правительство вынуждено было с этим считаться, тем более, что это случилось в период "просвещенного абсолютизма". При Екатерине II-й были изданы законы "Об ограждении прав евреев России" в соответствии с принципом веротерпимости. Евреи были допущены к проживанию в западных и южных районах страны, ограниченных "чертой еврейской оседлости". Черта эта просуществовала до Октябрьской революции. В пределы территории оседлости входило 15 губерний, в том числе Екатеринославская, Херсонская и Таврическая.

Дополнительные интересные сведения по истории и предистории переселения наших предков в Новороссийский край приведены в книге Дружининой Е.И. ”Южная Украина 1800-1825 г.г.”

Незадолго до разделов Польши 1792-1795 г.г. Польский Сейм в 1765 г. запретил евреям заниматься торговлей и шинкарством в селах /и, может быть, городах/ Польши, т.е. отнял у них главное их занятие. Выбитое из колеи еврейство Польши стало катастрофически нищать. И в нищенском  состоянии приняла Россия еврейское население Белоруссии. Вдобавок к этому, царское правительство в 1804 году издало указ, запрещавший евреям жить в сельской местности, хотя бы в пределах черты оседлости. Распоряжение покинуть села должны были выполнить 60 тысяч евреев Белоруссии, живших в селах. Начался "исход" в города и местечки. Обнищавшие еврейские местечки должны были принять новую партию еще более  нищих родственников.

К этому времени, как частичный выход из создавшегося трудного положения, правительством была начата кампания 1806 вода по переселению евреев Белоруссии /главным образом Могилевской губернии/ в Южные степи Украины. Кампания была объявлена добровольной. Бедственное положение евреев, вызванное указом 1804 года и более ранним запретом польского сейма, способствовало немалому числу добровольцев на непривычную им жизнь в земледельческих колониях.

Сразу после указа 1804 года евреи стали выселяться в местечки. Уже после этого стали подаваться прошения о "записи их в число земледельцев".

Первая и, возможно, основная масса переселенцев двинулась на Юг в 1807 году. Правительство ассигновало на переселение около 300000 рублей. Деньги эти были предназначены, главным образом, на постройку жилищ для колонистов. Кроме того, выделялись еще по несколько копеек в день на душу для прокорма в пути. Но, не все деньги достались колонистам из-за казнокрадства чиновников.

В том же 1807 году колонисты достигли места назначения и основали первые колонии.

По переписи 1809 года у нас на Юге было 8 колоний: Сейдеменуха, Ингулец, Камянка, Большой Нагартав, Малый Нагартав, Ефенгар, Бобровый Кут, Израилевка, в которых насчитывалось 1691 семья. Но уже в 1819 году число семей сократилось до 417.

Предкам нашим, необученным земледельческому искусству, пришлось очень трудно в новых местах. Нищими они приехали на необжитые земли. Жить им приходилось в наскоро построенных землянках. Страдали они от голода и холода. По свидетельству одного из очевидцев зимой дети находились в доме голые и даже взрослые еле донашивали остатки одежды. Многих скосила болезнь. Другие стали уезжать в города, где они больше преуспевали на поприще торговли и ремесленничества.

Все же, колонии пополнялись новыми еврейскими переселенцами. В 1824 году родилась девятая колония Излучистая.

Размещение еврейских поселений Херсонской губернии по данный VI ревизии 1811 г.

В 1811 году по указанию Александра I-го, о чем его просил Херсонский военный губернатор, переселение евреев на Юг было временно прекращено по причине нехватки средств для их расселения и большой смертности евреев-колонистов. Вновь оно возобновилось в 1822 году по причине больших неурожаев хлеба в Белоруссии.

В 1836-1830 гг. евреи составили большинство переселяемых в Херсонскую губернию. На сей раз, кроме Белорусских, это были евреи из Литвы и Правобережной Украины. Перевод их осуществлялся за счет казны. В 1840-1841 г.г. они основали в Херсонском уезде пять новых селений. Новый Берислав, Львово, Малую Сейдеменуху, Романовку и Новополтавку, а Елизаветградском - одно селение Сагайдак.

В 1845 году начинается перевод евреев в Александровский уезд. Первая партия в составе 285 семейств поселилась первоначально в старых поселениях Александровского уезда.

Львовян для сокращения расходов поселяли в домиках с общей кухней, коридором, выходом и двором. На каждые 4 семьи выдали 1 плуг.

”Много домов без крыш, почти нет деревьев. Население настроено против надсмотрщика”, - писал один очевидец про колонию Львово.

Большое число евреев охотно стало записываться в земледельцы и осваивать новое для них занятие.

В административном отношении оно было подчинено Попечительному комитету об иностранных поселениях Южной России. На евреев были распространены колонистские привилегии. Их наделяли землей до 60 десятин на двор, освобождали на 20-30 лет от уплаты налогов и на 60 лет от рекрутской повинности.

Впрочем, наряду с земледелием, евреи постепенно и здесь стали приобщаться к ремеслу, торговле и городской жизни, хотя в города им выезжать запрещалось.

Были и такие, которые не свыклись с земледельческим трудом и уходили из колоний, но население колоний неуклонно росло за счет новых переселенцев с Севера и высокой рождаемости.

Зябко М.Н. 5.5.1982г

(Конспект по книге Дружининой Е.И. Южная Украина 1800 –1825 гг)

Еврейская земледельческая колонизация была осуществлена в первой половице XIX века четырьмя переселениями из Белоруссии /глав­ным образом/, северо-западных областей Украины и Прибалтики, в южные степи только что приобретенной Новороссии.

Первое переселение проводилось с 1807 г. по 1810 год с целью разгрузки северо-западных губерний от избыточного числа евреев. "Избыток” этот явился следствием правительственного указа 1804 года о запреще­нии евреям проживать в селах. Переселение проводилось по инициативе местных, губернских властей северо-запада, по указанию русского правительства и его императорского величества. Сопротивлялись переселению местные власти Новороссии из-за трудностей в устройстве поселенцев. По их требованию правительство приостановило в 1810 году переселение.

Эта же схема влияния на правительство была характерна и для следующих переселений. Переселения проводились по инициативе северо-западных губерний и при сопротивлении тому южных.

В 1806 году объявились первые пионеры-колонисты Израиль Пенпорт и Нохим Финкельштейн. Первыми переселенцами в 1807 году были основаны 4 колонии по реке Ингулец:

Бобровый Кут - выходцами из Могилевской губернии

Израилевка - выходцами из Черниговской губернии

Сейдеменуха

Добрая

Им было выделено здесь 24000 десятин земли. Всего в них поселилось 294 семьи в количестве 1951 человек.

Добирались они небольшими группами, по несколько месяцев. Часто шли пешком. То же было и при последующих переселениях. Большей частью путь их проходил из Белоруссии через Кременчуг.

В 1809 году были основаны колонии:

Ингулец

Каменка

Нагартав       -           73 семьи, 384 человека

Ефенгар

В 1812 году Нагартав разделилась на Большой Нагартав и Малый Нагартав.

Трудности у поселенцев были по всем сторонам землеустройства, пропитанию, жилищному устройству, приобретению профессиональных навыков. Много жизней унесли болезни и невзгоды. Многие легально или нелегально разъехались по близлежащим городам. Но колонии пополнялись за счет высокой рождаемости и вновь прибывающих. Многие переходили из одной колонии в другую. Жаловались на трудную жизнь, на перемену климата.

Делами колонии ведал Попечительный комитет, который до 1822 г. находился в Екатеринославе. Правительство выделило на обустройство колонистов кредит в 300000 рублей

В 1810 году переселение было прекращено. Но в 1822-1823 годах правительством было организовано второе переселение по причине большого неурожая в Белоруссии в 1821 г. Переселенцев поселили по старым Колониям, в основном, но была также основана новая колония Излучистая. Правительство и Попечительный комитет требовали от колонистов заниматься исключительно земледелием, не отлучаться в города и не заниматься торговлей. И, конечно же, требования эти часто не выполнялись. Тем более что колонисты в первые годы не могли прокормиться исключительно от земледелия.

В 1825 году для колонистов были продлены льготы, т.к. они еще не в состоянии были платить налоги.

Несмотря на трудности и лишения, евреи содержали полный комплект синагог. В колониях было 7 раввинов, 24 причетника /шамеса/ и 43 учителя /меламедов/ по состоянию на 1835 год.

В 1835 году началось третье переселение. Предыстория его коренится в политике Николая I-го, поставившего себе целью ликвидацию евреев, как обособленной группы, не вкладывавшуюся в его систему государства-казармы, где все были поделены на определенные им сословия. Для евреев был установлен так называемый закон о кантонистах, по которому нормы рекрутского набора для евреев в пять paз превышали те же нормы для русского населения. Вспомнили, также и об идее обращения евреев в земледельцы. Тем, кто изъявил желание перевестись в земледельцы, было объявлено об освобождении от действия закона о кантонистах.

Желающих переселиться на этот раз было немало. Но и время для их переселения было выбрано неудачным. В 1834-1835 гг. выдались тяжелые неурожаи. Многие в колониях умирали, но рождалось еще больше. Из-за нехватки жилищ новоприбывших поселяли к старожилам. Скученность привела к эпидемиям.

В 1841 году от смешанной эпидемии тифа и дизентерии в колониях Умерло 292 старожила и 256 новоприбывших. Падеж скота свел на нет большие, чем в землепашестве, успехи колонистов в скотоводстве. На сей раз было построено также несколько новых колоний: Львово, Романовка, Ново-Полтавка, Новый Берислав, а также Сагайдак близ Израилевки. Все они были основаны в 1844 году.

В 1837 году был ликвидирован Попечительный комитет и дела колоний были переданы в ведение Одесского генерал-губернатора Воронцова.

Новоприбывшие поселенцы освежили в колониях религиозность и атмосферу местечек. Некоторое распространение имел хасидизм. В Романовке даже была основана своя "иешива" - религиозная школа, куда приезжали для получения религиозного образования евреи из близлежащих городов.

Наконец, в 1846 году состоялось последнее переселение евреев на Юг России.

В том же году Министерство государственных имуществ решило принять колонии в свое ведение, убедившись в неэффективности работы Новороссийского генерал-губернатора. Был учрежден еврейский переселенческий фонд. За счет евреев было ассигновано 200000 рублей.

В 1848 году 285 семействами из Витебской, Могилевской и Ковенской губерний были основаны колонии: Новый Златополь, Веселая, Красноселка, Трудолюбовка и Нечавка в Екатеринославской губернии и Новый Витебск - в Херсонской.

В эти же годы при каждой из еврейских колоний были поселены немцы-колонисты.

По переписи 1859 года в Херсонской губернии числилось 21, а в Екатеринославской - 16 еврейских земледельческих колоний.

Больше в России дореволюционной не возвращались к обращению евреев в земледельцы.

Успехи в приобщении евреев к земледелию в первой половине XIX века были небольшими. Урожайность их полей росла медленно. Часть людей разочаровывалась  и  всеми правдами и неправдами стремились уйти из колоний. Многие проделывали это нелегально.

Среднегодовые урожаи не удовлетворяли собственных нужд колоний в хлебе. Недостаток компенсировался государственными дотациями и доходами от неземледельческого труда в зимнее время и вне колоний.

Положение начинает меняться в начале второй половины XIX века, когда на смену колонистам, приехавших на юг взрослыми к хозяйственной деятельности приступили приехавшие туда детьми, или даже, родившиеся в колониях, которые с детских лет были приобщены к земледельческому труду.

Очевидцы отмечают теперь уже значительный подъем благосостояния их и хозяйственной работы.

Утверждают, даже, что уровень зажиточности еврейских колонистов превышал соответствующий уровень в окрестных русских селах, хотя и уступал несколько уровню зажиточности немецких колонистов.

Характерной особенностью хозяйств еврейских колонистов было большое число молочных коров в хозяйствах и несколько меньшее число овец. Несколько меньше, по сравнению с русскими крестьянами, было у них количество дворовых построек.

В 1874 году для колонистов вводится воинская повинность. Несколько раньше стали брать с них налоги.

Примерно через 80 лет после последнего, четвертого, переселения, уже в годы Советской власти началась пятая в нашей стране по счету кампания по приобщению к земледелию местечковых евреев. Часть новых поселенцев распределили по старым земледельческим колониям. Быть может, большую часть поселили в новых поселениях под Херсоном, образовался целый еврейских район с центром в старой колонии Калининдорф (бывшей Сейдеминухе ). Было это еще до коллективизации. Район был разделен на территориальные участки. Также назывались и населенные пункты этого района.

Было также переселение в Крым и, наконец, в Биробиджан в 1927 году.

Зябко М.Н. 5.5.1982г

(Конспект по книге  Боровой С.В. Еврейская земледельческая колонизация 1928 г.)

Ч1.Гл. §4. Некоторые подробности колонизации.

Отпущенные правительством деньги номинально распределялись конторой Попечительного комитета между 600-650 семей, стабилизировавшихся после первых лет колонизации из расчета 250 рублей на семью. На самом деле выделялось меньше. Для одной семьи 100 рублей выделили на строительство дома, 55 рублей (вместо обещанных 100) – на пару волов, 25 рублей – на корову, 15 рублей (вместо 25) – на воз и плуг. А шульц из Сейдеминухи и вовсе не получил денег, по его словам, несмотря на то, что расписался в получении. Колонист из Бобрового Кута угодил в тюрьму за намерение написать жалобу о казнокрадстве.

Жилища для колонистов строились туго. Сами колонисты непривычны были их строить. Для постройки они нанимали крестьян, но, не зная цен, платили им лишнее. В первые годы было построено примерно 75% необходимого жилья для колоний Ефенгар, Сейдеменуха и только 25% - для колонии Ингулец.

Вид жилищ был убогим. Большей частью они были без крыши, без дворов, загородок. С немногих крыш зимой снимали солому на корм скоту.

В зимнюю пору страдали от холода из-за острого недостатка топлива. В отличие от крестьян, они не умели в первые годы заготовлять кирпич из коровьего навоза. По тем временам это было лучшее топливо в нашем крае. Чтоб защититься от холода , многие побросали свои дома и скопились в других. Часть брошенных домов разрушилась.

Строили дома по-разному. В Ефенгаре строили землянки из глиняных валиков. В Нагартаве дома строили из камня.

К бедам колонистов присоединились болезни. В колонии Каменка болело больше половины людей, в колонии Ингулец – около половины. По сведениям за 1812 год, болели горлом , ногами, ходили в лохмотьях, без рубашек , жили по 15-20 человек в избе в духоте и неопрятности. Болели цингой. Заражали друг друга и умирали.

В 1813 году жестокие морозы и снегопады завалили избы по крыши. Ужасный год моровой язвы.

По распоряжению начальства стали осуществлять самоуправление. Начальством была разработана инструкция о шульцах (старостах). Инструкция обязывала выбирать на эту должность хорошего хозяина, который мог служить примером для других. Молодежи - внушать уважение к родителям. Выбранный обществом шульц приступал к работе, если он был утвержден начальством.

В Ефенгаре шульцем был Финкельшейн – пионер колонизации и крепкий хозяин (в 1810 г.).

На фоне общей бедности отмечалась бедность колонистов по части лошадей, волов, плугов, борон, коров. Животных косили эпидемии. Вдобавок у них часто похищали скот. Вокруг выросших в голой степи землянок без крыш не было садов и огородов.

Ежегодно просили ссуды для покрытия долгов. Интересно, что мало просили плугов, борон. Зато очень много просили повозок (любили ездить).

Пожалуй, непривычные к земледелию евреи из местечек страдали больше. Но нищета была спутником и колонистов-неевреев. Те тоже писали прошения о помощи. Да и русские, украинские крестьяне тоже жили небогато, в основном.

Неудовлетворенность тяжелой жизнью побуждала уезжать из колоний. Но уехать было нельзя без разрешения. Разрешение мог выдать только смотритель, иногда шульц. Начальство требовало от колонистов закрепиться на земле и препятствовало отъезду, что вызывало неудовлетворенность и конфликты. Некоторая вражда пролегла и между самими колонистами. Враждовали крепкие хозяева , шульцы с одной стороны и колонисты помоложе, победнее и те, кто хотели уехать, недолго пожив в колонии. Так, например, засвидетельствована враждебность колонистов из Сейдиминухи к своему шульцу Ковнацкому (1814 г.).

Все же начальство стало понемногу отпускать колонистов из колоний на зимние заработки , учитывая бедственное их положение.

19 ноября 1817 года колонистам была дарована отсрочка от уплаты налогов еще на 5 лет и казенного долга – на 30 лет.

В годах с 1810 по 1820 у колонистов выработалось убеждение, что опыт приобщения к земледелию не удался, а на родине в Белоруссии дела повернулись к лучшему. Участились прошения отпустить их из колонии. В 1815 году они отправили посланцев в Белоруссию и Литву, где в это время проводились съезды уполномоченных от кагалов с просьбой разрешить им вернуться на родину. Прошения свои они , в частности, обосновывали тем, что занятию хлебопашеством мешает им обилие праздничных нерабочих дней в году и что дети их разъевреиваются от нового образа жизни. О том, как отреагировал съезд кагалов на прошение колонистов, сведений не сохранилось. Известно только, что сами кагалы стремились избавиться от избыточного числа жителей местечек , особенно самых бедных.

В 1819 году в колониях участились отлучки. Тем, кто получил разрешение , выдавали паспорта.

Еще раньше, в 1815 году, население колоний уменьшилось на одну треть. Но, благодаря уменьшению численности, в 1819 голу оставшиеся стали жить богаче. Увеличились у них посевы и число телег для отлучек. В это время появляются первые оптимистические отчеты смотрителей о первых рачительных хозяевах. Некоторые колонисты стали использовать наемный труд. В степи бродило много разных людей, которые время от времени нанимались на работу, но порой и воровством занимались. Впрочем, начальство вскоре издало приказ не брать бродяг на работу. А евреям запретили заниматься винокурением и пивоварением.

Когда, по причине неурожаев, в Белоруссии 1820-1821 годов началось второе переселение евреев на Юг, переселение проводилось уже без пособий. Как всегда, кагалы были рады избавиться от лишних людей. Поначалу и вовсе никаких денег не выдано было на строительство нового жилья. Предварительно дома для новоприбывших не были построены. Пришлось размещать новоприбывших в домах старожилов.

В переполненных домах лютовали принесенные новоприбывшими болезни (лихорадка, понос, простудная горячка). Много умерло от болезней.

Гениально просто решил смотритель колоний Фадеев. Он просто отпустил из колоний работоспособных на сторонние заработки, но потребовал вернуться. Семьи их в колониях остались тому заложниками. Таким образом, стало немножко меньше тесноты в колониях. А часть новоприбывших, разочаровавшись, и сами двинулись в обратный путь или рассеялись по городам.

Впрочем, и начальство не всех принимало на поселение. Во время второго переселения осуществлялся отбор. Годными к водворению были признаны 2157 человек (443 семьи). Но, водворять всех не успевали, и многие, не дождавшись постройки для них домов, уехали. Деньги все же были, в конечном счете, выделены из казны, но немного, всего 650000. На постройку каменного дома следовало 250 рублей, на землянку-мазанку – 187.

В 1825 году был сильный недород скота, и у колонистов уменьшилось число скота и лошадей. Участились утечки из колоний. Начальство смотрело на это ”сквозь пальцы”, так как в результате ухода несколько облегчалось положение оставшихся. Но, порядок есть порядок, и в 1826-1827 годах последовала компания по обследованию всех отлучившихся из колоний.

По данным за 1835 год во всех колониях было 9 лавок, 7 раввинов, 24 шамеса, 43 учителя (меламеда). Отмечается существенное имущественное расслоение. Почти во всех колониях было несколько богатых, остальные – бедные. На 10 колоний приходилось 13 мельниц (ветряных должно быть). Их было более чем достаточно, чтобы перемолоть зерно, производимое в колонии, поэтому мололи и чужое.

Самыми богатыми были обычно шульцы. Они же конфликтовали с бедными, многие из которых требовали разрешения на уход из колоний. По этому поводу в архивных записях начальства отмечен крупный бунт в колонии Ингулец , разыгравшийся во дворе у шульца.

Право ухода из колонии начальство стало выдавать за определенные заслуги. Правительство всячески поощряло переход евреев в Христианство. Для колонистов эта акция стала означать возможность ухода из колонии. По этой причине зарегистрировано  несколько заявлений о намерении креститься. (Из Малого Нагартава писал такое заявление в 1835 году Лейзер Плам). Впрочем, самих фактов крещения не отмечено. Возможно, это было лишь поводом для ухода без действительного намерения. В одном из документов за 1825 год отмечается, что земледелием в колониях занимается 60% проживающих в колониях. Еще в оставшихся 40% были немощные старики, дети. То есть это не так уж мало. В эти же 40% входили, должно быть, раввины, шамесы, меламеды. Никто не огородничал. Только один колонист в Большом Нагартаве обрабатывал огород в 1829 году.

В 1823 году льготы для колонистов были продлены еще на 10 лет. Только небольшой оброк в 15-20 копеек следовало платить с каждой десятины.

Сменивший Александра I-го Николай I-ый также деятельно продолжил политику обращения евреев в земледельцы и с этой целью выделил для них ряд льгот. Указом от 23 августа 1829 года он освободил колонистов от воинской повинности и установил наказание рекрутчиной за уклонение от земледелия. Этим же указом предусмотрено право выхода из колоний при уплате налогов. Введена медаль за хорошее ведение хозяйства, свобода от кантонистского набора и списывание недоимок для обращающихся в земледельцы.

Была набрана в 1836-1837 годах партия евреев для поселения в Сибирь. И в 1837 году партия из 36(?) евреев уже добралась до Омска. Но нашлись люди, которые хотели оставить Сибирь чистой от евреев, и партию из 36(?) человек завернули в Херсонскую губернию.

В 1837 году был ликвидирован Попечительный совет и дела колоний были переданы под начало графа Воронцова.

В годах 1834 и 1835 был тяжелый недород. Рождаемость в колониях в это время была высокая (50 рождений на 1000 человек в год). Естественный прирост за 1835 год составил 171 человек (342 (стало) – 171 (было)). Колонии продолжали развиваться. Сеяли рожь, пшеницу, ячмень, гречиху, просо. Некоторую часть земли сдавали в аренду в колониях Сейдеменуха  , Бобровый Кут. Лошадей и коров прибавилось (5837 голов рогатого скота). Огородов и садов все еще не было, но процветало скотоводство. Торговля скотом сосредоточилась у группы богатых колонистов. В то время как большинство вовсе не имело коров. Почти четверть населения колоний, 502 человека, занимались ремесленничеством (сапожники, портные, стекольщики…).

В 1836 году все еще немного домов было с крышами. В некоторых землянках внутри была большая сырость.

В 1837 году для присмотра за делами колоний было приставлено 10 отставных унтер-офицеров. Во главе их был поставлен Демидов.

На рубеже 30-ых и 40-ых годов созрели условия для нового переселения. Николай I-ый жаждал уничтожить евреев как сословие и поощрял их к земледелию. Переход в земледельческое состояние для многих стал средством избавления от рекрутчины. Но, неожиданно, бегущих от рекрутчины в земледельцы евреев стали тормозить кагалы, доживавшие последние годы (Николай I распустил их в 1846 году). Кагалы были обязаны предоставлять правительству ежегодно некоторое число рекрутов. Обычно это были самые бедные неплатежеспособные жители местечек. Но именно они и устремились на Юг к земледельческой деятельности. В 1837 году в Полоцке случился большой пожар и тамошнее начальство решило воспользоваться им для избавления от избытка еврейского населения.

Просачивание на Юг третьей волны началось еще в 1838 году, когда в Херсонскую губернию завернули несостоявшиеся сибиряки, 236(?) семей. Но, в основном, III-е переселение началось в 1840 году. На сей раз предстояло переселить 2197 семей: из Курляндии – 353 семьи, Могилевской губернии – 33, Витебской губернии – 79, Минской – 102 и погорельцев Полоцка – 163 семьи.

Наиболее тщательно подготовил своих переселенцев Курляндский губернатор. Переселенцев из Курляндии разбили на 7 партий. Во главе каждой был поставлен чиновник с инструкциями в 21 параграф. Переселенцам поручили выбрать из своей среды сотников, десятников с помощниками, которых обязали блюсти порядок в партиях. Отцов семейств обязали выбрать своего духовного представителя. Митавский раввин Израиль Фридман имел поручение вручить сему духовному представителю потребные молитвы и наставления. Предписывалось соблюдать порядок и следовать по указанному маршруту. Для курляндцев выделялись деньги: 10 копеек серебром и 3.5 медью на суточное питание для взрослых, детям – половина того. Выступили курляндские партии 11, 14, 18, 21, 25, 29 июня и 1 августа 1840 года.

Похуже отнеслась к своим переселенцам администрация Белорусских губерний. ”Не хотела снабжать кровом и подводами”. Вслед за жалобами белорусских переселенцев в недостаточном переселении последовали жалобы на Курляндскую губернию, что разбаловала своих евреев.

Маршрут большинства партий с Севера на Юг шел вдоль Днепра или по Днепру. Почти все партии проходили через Кременчуг. На пути оставляли больных, а кое-где и могилы. Из Бобруйска одна партия плыла по Днепру на байдаках. Часть переселенцев (курляндские, например) зиму 1841 года зимовали в Кременчуге. Полоцкие евреи зимовали уже неподалеку от колоний (44 семьи). Виленские, 40 семей застряли в 1841 году в Киевской губернии. Без пособий добрались они до города Борисов и, продав лошадей, поплыли водой, пока мороз не сковал реку. Здесь их настигли холод, болезни, смерть. Эту самовольную группу Министерство решило отправить обратно. Некоторые сами покидали партии (Гродненские 7 семей).

Занесенные новоприбывшими болезни распространились по колониям. Большая скученность (по 15 душ в доме), недостаток зимних одеял привели к комбинированной эпидемии тифа, дизентерии и простудной горячки. Начальство командировало в колонии 5 врачей во главе с доктором Андреевым. К лету эпидемию удалось ликвидировать. За пределы колоний он не перекинулась. Но в итоге с 1.XI.1840 по 1.V.1841 из новоприбывших умерло 256 человек, старожилов – 292, не считая тех, кто умер в дороге. Таким образом, в результате нового переселения численность старожилов в колониях уменьшилась на 7-8%.

Известия эти посеяли страх и ропот в Курляндии. Многие прибывшие сразу захотели домой и писали прошения на сей счет. Незадолго до этого, в 1839 году, легально выбрались в мещане 165 человек ветеранов за хорошее поведение и примерное ведение хозяйства. Таким образом, за свои заслуги из колонии ушли самые крепкие и опытные хозяева. Но, это же обстоятельство помогло расселению новоприбывших.

Администрация на Юге противилась новым поступлениям с Севера. Особенно ее пугали 1467 семей, что хотели переселиться за свой счет, и она добилась прекращения их переселения. К концу 1840 года приняли 547 новых поселенцев. Домов новых не выстроили и пришлось 412 душ подселить к старожилам, 135 были расселены в ближайших казенных селах. Постепенно, с большим скрипом и писаниной стало налаживаться водворение. Выделили по 600 рублей на семью новоприбывших для приобретения дома, живности, инвентаря. После обследования выдали им и продовольственную ссуду до урожая 1842 года. Половину этой ссуды новоприбывшие отдавали старожилам, у которых проживали.

О курляндских переселенцах дополнительно позаботились еврейские просвещенцы из Одессы. Купец Х. Эфруш выделил для них 1000 рублей. Базил и Штерн ходатайствовали у графа Воронцова об открытии для них училища (кроме синагоги) и просили выделить на их семьи 800 рублей, а не 600. Курляндские евреи считались более цивилизованными и образованными по сравнению с другими евреями России. Просвещенцам импонировала грамотность курляндцев по части немецкого языка.

Начальство постановило основать 4 новых колонии. Руководить работами было поручено Демидову. В 1842 году был построен 631 дом. В эти дома поместили 564 семьи и 67 домов остались свободными. Из 631 дома в новых колониях было выстроено 493 дома. Из них: во Львово – 114, в Романовке – 132, Ново-Полтавке – 150, Ново-Бериславе – 92. В старых колониях – остальные 138. В Бобровом Куте – 47, Сейдиминухе – 40. Дома с подряда строил херсонский купец Кранцфельд.

И на сей раз начальство поживилось за счет средств, отпущенных на обустройство, согласно жалобам колонистов. Демидов экономил и присваивал. Покупал колонистам плохое дешевое продовольствие, волов и прикарманивал сэкономленные деньги.

Хозяйства в колониях в сороковых годах медленно развивается. В 1838/1839 годах отмечена эпизотия, от которой потеряли много скота. Начальство несколько компенсировало потерю, выдав некоторое количество волов, с тем, чтобы в каждой семье было по паре волов. И в 1845 после падежа (643 из 2150) выдали новых волов, чтобы колонистам было, чем землю обрабатывать.

Начали высаживать картофель, фасоль, гречиху, коноплю, лен. В Сейдиминухе появился небольшой фруктовый сад, 70 ульев (7 пудов меда, 1 пуд воска в год), 35 пудов овечьей шерсти, 40 пудов масла и 60 пудов сыра в год.

Но все еще недостаточно  хозяйничали .

В 1839 году обеспечивали себя хлебом лишь на 17%

В 1840 – на 21%.

В 1845  году был выращен большой урожай. Это уже было  50%.  Жили бедно и с большой задолженостью (247000).

У домов появились каменные изгороди, но во дворах было мало построек и стогов с сеном. У немцев и болгар их было больше .

 На уровень хозяйства отрицательно повлиял отток старых и неопытность новых поселенцев.

 Новые колонисты освежили дух религиозности в колониях и принесли с собой хасидизм. Колонисты, ( кроме части курляндцев ),сохранили традиционный еврейский костюм с которым правительство вело борьбу в имперском масштабе . В бет-гамидрашах сидели странствующие батлоним . Функционировали общества Мишнаис . Некто Гурович жаловался что они не учат русский язык , а целыми днями читают равинские книги в бесамидрашах.

Еще в 1842 году новые колонисты командировали на Родину уполномоченных для сбора денег для постройки молитвенных домов. Задачу эту они по-видимому выполнили.

В Романовке была открыта иешива , притом без ведома начальства.

Демидов отмечал, что женщины у них устраняются самими мужьями от земледелия. Избалованные женщины их одеты лучше, чем русские. Много денег тратят на обучение детей меламедам. Равины разбирают у них тяжбы и жалобы.

Кулацкие группировки в колониях уменьшились из-за отьезда. Но набирает силу новое расслоение. Начальство отмечает 431 исправных хозяйств, 373 посредственных и 25 нерадивых . 134 семьи совершенно не имеют хозяйства. Скот распределен между ними неравномерно. У одних по 60 голов ,у других ни одной. Начинаются трения за лучшие земли (борьба за луга для скота). Зажиточные начинают пользоваться наемным трудом , платя деньгами , хлебом ,травою. За уборку зерна отдавали четверть урожая. За одну молотьбу- девятую часть.

Начальство делало вид, что не замечает этого , хотя официально использование наемного труда запрещалось.

Несколько уменьшилось число ремесленников (487 в 1840 году по сравнению с 502 в 1837 году). Многие ремесленники работают вне колоний. Колонисты , имевшие постоянные заработки в городах , требовали отпусков. Шульцы жалуются на надсмотрщиков. Надсмотрщики стараются поставить шульцами своих людей. За подачу жалобы получил 18 дней тюрьмы некто Эстеркин из Ефенгара. Помощник управляющего прибил десятника (заседателя). В Большом Нагартаве привязал к столбу и угрожал розгами. Одного колониста он и в самом деле избил розгами.

Грандиозный план Уварова о приобщении евреев к труду , против которого выступил Воронцов , не состоялся. Но во второй половине 40-вых годов назревает 4-е переселение. В 1846 году зафиксиорованы на Севере рошения 384 семей. Не все они искренни. В том же году правительство ликвидировало кагалы.

4-е переселение осуществило уже Министерство общественных имуществ,  принявшее дела  у Новоросийского губернатора. Из сумм коробочного сбора – 200000 рублей учрежден еврейский переселенческий фонд.

Новые колонии на Юге основаны в 1848 году 285-ю семьями переселенцев. В этом же году в еврейских колониях поселены группы немецких семей (менониты) , чтобы они учили евреев земледелию.

Были планы разделить колонистов на разряды  , усилить надзор , ввести порядки военных поселений (мечта Демидова). Но все это не осуществилось. Большие планы откладываются и наступает Крымская война.

В работе Никитина  Евреи –земледельцы подробно описано 4-е переселение и последующие годы жизни колоний.

Не все желающие были приняты в колонисты в 4-м переселении (только 205 из 5090 семей).

Колонии продолжают жить. Слабеет опека начальства. Дела поправляются. До конца 60-ых годов продолжается строительство новых колоний. В 1859 году колоний было

·        В Херсонской губернии – 21

·        В Екатеринославской   - 16.

В них живет 2598 семей.

В этом же году отмечены положительные отзывы о колониях ( Лучше чем Берислав и крестьянские села).

Правда через 20 лет, в 1880 году число семей в колониях уменьшается до 1950 семей. Но людей уже никто не держит в колониях. Колонии продолжают жить и обогащаться.

Еврейский переселенческий фонд достиг суммы 1 100 000 рублей.

В 1892 году министр государственных имуществ сообщает что евреи живут лучше крестьян.

В 1880 году основано Еврейское земледельческое и ремесленное общество (позже ОРТ).

По данным за 1890 год (Улешков) 70 процентов колонистов работают сами , 12-используют наемный труд, 10 – только наемным трудом хозяйничают, а 7 – вовсе не занимаются земледелием.

По данным Еврейского колониального общества (ЕКО) у евреев занимались в1898-1899гг.

·        Только земледелием – 65,9  колонистов.

·        Земледелием и промыслом- 24,6.

·        Только промыслом -       9,3.

У немецких колонистов соответствующие цифры были 76,4 10,6 и13. Отмечается сравнительно малое число орудий обработки земли, но посевных площадей – в два раза больше чем у крестьян.

 Зябко М.Н. 5.5.1990г

(Конспект по книге  Боровой С.В. Еврейская земледельческая колонизация 1928 г.)

Ч1.Гл1. §5. Колония Нагартав.

Колония Нагартав была основана в 1807 г. или в 1809 г. Во всяком случае, она числится в первой восьмерке основанных колоний по переписи 1809 года.

В той же переписи 1809 года числится две колонии – Большой Нагартав и Малый Нагартав. Вначале наши предки селились на месте еще недавно существовавшего хутора Янкувата. Вблизи него еще не так давно находились старые надгробные памятники с еврейскими надписями. Фалков И.М и Гельфанд П.Ф. говорят о старом кладбище в том районе, который запахали.

Зябко М.Н. 10.5.1982г

Вскоре правительство поселило в Малом Нагартаве 25 семей немецких колонистов, обязав их обучать евреев земледельческому искусству. Потомки их жили в Нагартаве до 1925 года, когда они выехали на "Отруб" ныне село Ивановка в 12 километрах от Нагартава.

Поначалу было две колонии: Большой Нагартав и Малый Нагартав. Большой начинался неподалеку от Янкуватой и по крутому берегу реки Нагар-Тов (Клочанки) и тянулся до впадения ее в Висунь. Малый располагался у берега Висуни в районе нынешней улицы Комсомольской (и бывшей Садовой) улицы и пригорода "Корея" (по нынешнему). Постепенно застраиваясь, они объединялись возле школы. В Большом Нагартаве в начале ХХ века было около 500 дворов, в Mалом - около 300.

Фалков И.М.  10.5.1983г.

Изначально колония Нагартав расположилась на плодородных, но маловодных землях, недалеко от еще недавно существовавшего небольшого украинского хутора Янковата. Отсутствие питьевой воды заставило переселенцев, через несколько лет, перенести свою колонию ближе к берегам небольшой речки (Клочанки по русски),и которую они назвали Нагар-тав. Произошло это лет через 10-15. Ha противоположном берегу речки, у места ее слияния с рекой Висунь уже с 1787 года было украинское село Березнеговатое /волость, уезд, район/, получившее вскоре по просьбе жителей статус "Пасад", чтобы не быть ему городом. Местные украинцы называли эту речку "Клочанка". Наши предки стали называть ее "Нагар-тов", что в переводе с древнееврейского на русский язык означает - река добрая. Отсюда и название колонии - Нагартав. Старый Нагартав расположился на месте где в эту речку впадает несколько родников. На них были устроены родниковые колодцы. Кроме ручейков речка постоянно пополнялась дождями и талыми водами, стекавшими многочисленными ручьями с высоких обрывистых берегов, а также и водами, пробивавшимися из недр. Затем эта коротенькая по протяженности и мелководная речка делала поворот влево и дальше ее спокойное течение несло свои воды в Висунь, по пути расширяя свои берега. Вверх по течению речка представляла собой узенький ручеек. Правый берег ее высокий, обрывистей. Вдоль него стали поселяться евреи–колонисты, постепенно все дальше продвигая ряд домов вдоль речки, до ее слияния с речкой Висунь.

Речка Нагартав (Клочанка) разделила еврейскую колонию Большой Нагартав и украинское село Березнеговатое. Для контактов колонистов с березнеговатскими крестьянами недалеко от места впадения реки Нагартав в Висунь был построен гужевой пешеходный мост который сохранился и до наших дней.(Его основательно перестроили в 1960–м году).

Первые переселенцы поселились у истоков родника впадавшего в речку Нагартав, там и возникла старая колония (Алте-Даче). Постепенно границы колонии все расширялись и Большая улица (теперь ул. Ленина) протянулась по правому берегу реки Нагартав и далее после слияния уже вдоль берега реки Висунь, где река делала поворот налево. Здесь, на берегу реки Висунь был заложен большой сад, преимущественно из декоративных (были и фруктовые) деревьев. Сад строго охранялся. За ним присматривал еврейский администратор. За садом любовно присматривали. Он был любимым местом отдыха и гуляний Березнеговатской аристократии, по субботам в сад пускали еврейскую молодежь, по воскресеньям - украинскую, остальные дни недели были предоставлены Березнеговатской аристократии. Со стороны улицы сад был огражден высокой каменной стеной, а с другой стороны сада протекала речка Висунь недоступной водной преградой. Напротив сада, через улицу с восточной стороны расположились дома нагартавцев, начальная школа, а за школой - дома немецких колонистов. В конце сада вдоль реки Висунь начиналась колония Малый Нагартав. Вслед за домами немцев начинались дома малонагартавцев. Таким образом, немцы-колонисты жили между Большим и Малым Нагартавом, а эти две колонии фактически срослись. Это уже было на моей памяти (1912 – 1915).

На территории сада были жилые постройки для людей охраны и конюшня для лошадей. С 1905 года здесь находился на постое карательный отряд черкес, присланный из Херсона для усмирения восставших крестьян. Забегая вперед, скажу, что в 1921 холодном и голодном году сад был срублен, деревья пошли на топливо, а в 1930 году на этом месте был уже поливной огород сельскохозяйственной коммуны "Ким". Бывшая конюшня в начале 20-х родов была приспособлена под народный дом (клуб), а жилые помещения - под жилье штата клуба и других учреждений.

Талые, особенно ливневые воды засоряли речку Нагартав. Ее не очищали, и она все мелела. В середине двадцатых и начале тридцатых годов эта река превратилась в широкий ручей. Скот воду из речки не пил, сильно отдавала илом. В летние месяцы через эту речку можно было пройти, вода в отдельных местах доходила ниже колен. До второй половины ХХ века никто не заботился о природе, о реках, и даже разговоров таких не было.

Поначалу жилье у переселенцев было примитивным, в основном землянки. Но в конце прошлого века колонисты начали строить более благоустроенные жилища. Дома из камня, кладка на глиняном растворе, высота потолка - примерно 2.8 метра, в доме, как правило, 2-3 комнаты и кухня. Отопительный очаг-груба. На кухне русская печь. Полы земляные. Света в квартирах было больше, чем в хатах украинских крестьян, но маловато. Дома покрыты соломой, околотом, камышом, железом. Черепицы в колонии не было. Ограда (где была) - каменная. Улицы прямые, ровный ряд домов. У некоторых хозяев - палисадники (деревья декоративные, акация). Камень добывался тут же в каменоломнях.

Зажиточные крестьяне построили себе более роскошные дома. Дома Трока Мойше-Шмиля, Берхмана Йойля, Трока Хаима, Дубинского Шлоймы, Юрковского Иделя , Линова и других выделялись своим внешним видом. Здесь потолки были высокие, окна большие, много комнат, полы деревянные крашенные , кровля - железная, богатое внутреннее убранство.

Местное население росло, новые переселенцы продолжали прибывать, росло число домов, появились новые улицы. Всего их уже на моей памяти было семь: в Большом Нагартаве - пять, В Малом - две.

Алте даче, Центральная улица, улица Гимпеля, Верхняя улица и улица Садовая. В начале ХХ века стали появляться дома на горе, в верхней части колонии вырисовывались контуры еще одной улицы, но она так и не была застроена.

Вид домов и улиц был непривлекательным. Плохо благоустроенные, они содержались заметно хуже, чем в украинских селах. В колонии не было скверов, мало палисадников, не было фруктовых садов, в Большом Нагартаве не занимались огородничеством, в Малом – да. У каждого колониста был большой приусадебный участок. Здесь можно было свободно разместить скирды, надворные постройки, молотить, посадить огород и фруктовый сад. Но обилие и доступные цены на рынке на фрукты и бахчевые культуры тут же в Березнеговатом , отвернули евреев от в этих занятий. Немаловажную роль в этом играл дефицит воды.

На дороги вдоль улиц высыпали золу, мусор. Здесь, как  и в местечках, было серо от пыли. Дороги улиц и переулков не ремонтировались, ливневые и талые воды создавали, особенно в переулках, ямы, ”ривчаки”, канавы, затруднявшие проезд. Тротуары не мостили. Весной и осенью люди вязли по колено в липкой грязи. Особенно много грязи было на центральной улице в самом центральном месте. Пройти небольшую часть улицы от угла улицы Гимпеля до мельницы и дальше на пешеходный мост было невозможно. До моста, через реку Нагартав, а затем в посад Березнеговатое люди пробирались огородами, а подводы нередко здесь застревали. Много было обещаний старосты (шульца) замостить эту часть улицы, дать людям возможность свободно  добираться до Березнеговатого и обратно, но обещания так и не были выполнены. Дворы были не везде огорожены, часто ходили не по улицам, а огородами. Там где дворы были ограждены, пешеходы проламывали в нужных им местах ограду и пробирались дальше. Хозяйственных построек было мало. Кроме жилого дома, у каждого обязательно была конюшня, пристроенная к дому, где содержался скот, курятник для домашней птицы, Других нужных хозяйственных построек (клуни, амбары, навесов для сельхозинвентаря), как правило не было. Такие хозяйственные постройки были у немногих хозяев. Они были у Трока Мойше-Шмиля, Берхмана Йойля, Дриза Идель-Мордхе, Фалкова Шаи, Юрковского Иделя, Лакуса Мойши и Боруха, Щедрова Янкель-Лейба и некоторых других. Много было погребов и бассейнов для дождевой воды.

Дома и фасадная часть ограды двора не часто ремонтировались, редко белились, выглядели серо.

  Бибе М.Я. 5.2.1984г

Поначалу Нагартав представлял две колонии - Большой Нагартав и Малый Нагартав. Но люди еще отмечали и Старый Нагартав - группа домов, примыкавшая к Большому Нагартаву. Это была наиболее старинная часть колоний, примыкавшая к Большому Нагартаву и уже давно слившейся с ней. Старый Нагартав находился выше всех Нагартавов по реке Доброй.

Клящицкий П.Л. 10.12.1983г.

Ч1.Гл.1.§6. Вода в колонии.

Много трудностей выпало на долю переселенцев из-за отсутствия воды. В колонии воды было мало, а в поле совсем не было. Вода наводилась на большой глубине. Только на берегу реки Нагартав , в низменности, питьевая вода пробивалась на поверхность. Здесь были вырыты колодцы для общего пользования; один у большой синагоги, недалеко от пешеходного моста, живущие рядом крестьяне здесь поили скот. У колодца стояло длинное корыто, куда хозяин наливал воду, и несколько животных одновременно могли пить. Часто корыто выходило из строя (рассыхалось или вовсе разваливалось). Тогда скотину поили из ведра. Вода здесь находилась близко к поверхности, черпать ее было легко. Из-за неудобного узкого проезда воду в баках отсюда не возили. Сюда могла пробраться только скотина.

Еще один колодец был вырыт также на берегу речки, недалеко от бани. Отсюда воду возили в специальных водовозках или в обыкновенных бочках на повозках. Третий колодец был в старой колонии (Алте даче) - Квал (родник). Вода в вырытых колодцах находилась близко к поверхности и была защищена от загрязнения специально установленным срубом. Самой вкусной, холодной, чистой была вода в старой колонии. Воду берегли и, естественно, очень экономно расходовали. Дефицит воды порождал антисанитарию. Жажда была постоянным спутником колонистов.

Были вырыты общественные колодцы на верхней улице, расположенной далеко от речки, от родниковых вод. Один очень глубокий колодец на улице рядом о усадьбой Рускола Вениамина и один такой же, рядом с усадьбой Когана Фалека. На поверхность колодца устанавливался деревянный сруб, к нему прикреплялся поперечный деревянный валик, на который привязывали веревку с ведром и вращением ручки валика ведро опускалось в колодец и, наполненное, вытягивалось из колодца. Водой из этих колодцев мало кто пользовался, она была солоноватой и невкусной. Кроме того, уже на моей памяти, из них извлекали разложившиеся трупы пропавших без вести в годы революции людей.

На той же верхней улице были вырыты колодцы во дворах некоторых хозяев. Но в них вода была непригодна для питья. (Штеймана Залмана, Рускола Иосифа, Когана Срулика).

Бассейны типа колодцев были вырыты во дворах Лакуса Моисея и Бopyxa, куда собирали дождевую воду. Более других пользовались колодцем Когана Срулика. Все соседи беспрепятственно брали здесь воду. Хозяева никому препятствий не чинили. Собственные веревка и ведро Кагана всегда были к услугам любого односельчанина. Вода и в этом колодце была жесткой, солоноватой. Для стирки белья, мытья головы люди собирали дождевую воду, а зимой растапливали снег.

Бибе М.Я.1.12.1989г.

Ч1.Гл.1§7. Состав населения колонии Нагартав и других окрестных колоний

Основатели нашей и других окрестных колоний приехали на Юг из Могилевской и Витебской губерний. А в Белоруссии, как известно, жили "литваки". И фамилии многих из нас литвацкие: Рывкин, Зябкин, Пайкин, Слинин. Позже в колонии Нагартав стали поселяться евреи из других местностей. Фамилии: Фалков, Бецер, Зевлевер, Гельфанд, Кальман указывают на еще немецкое происхождение их владельцев

Впрочем, вполне возможно, что такие фамилии встречались и у литваков из Белоруссии. Но, уже совсем польские: Дубинский, Томинский, Клящицкий.

Со времени основания колонии и до двадцатых-тридцатых годов нашего столетия в колонии жили, в основном, евреи. Были также и 26 семей немецких колонистов. Поселили их здесь в середине XIX в между Большим и Малым Нагартавом, поручив им обучать земледельческому делу евреев-колонистов.

В самом Березнеговатом жили евреи не колонисты и не земледельцы, а торговцы и ремесленники. Они, наверное, в меньшей степени были "литваками", а скорее "поляками". Сейчас это трудно установить, т.к. они полностью исчезли из Березнеговатого после войны. А было их там много, около 100 семей.

Отличались друг от друга "поляки" и "литваки" разговорной манерой. "Литваки" – быстро говорили , "поляки" - медленней. Поляки говорили "вус", "литваки" - "вос". В Романовке, Н.Бериславе, Львово жили почти одни "литваки".

Когда говорили о Хайке Штейман, окружающие силились понять, о ком это? Но Хайке Гитл Иткес всем было понятно. Никогда не произносили Лейбл Леви, всегда только Лейбл Бунес. Редко произносили Мойше Фалков, чаще Мойше Хане-Лесе и так далее. Много было двойных имен, особенно у женщин. Только в нашем небольшом квартале их можно назвать множество: Либе-Риве (Зябкина), Геске-Рива (Гинзбург), Нехаме-Рохе (Рускол), Хана-Мирл (Амдур), Сура-Рива (Фалкова), Хая-Лея (Кальман), Гитл-Итка (Штейман), Хая-Суля (Лакус).

Мужчин с двойными именами было меньше. Видимо, тут сыграл роль призыв в армию, было немало случаев, когда местные власти при призыве в армию парня с двойными именами требовали у родителей двоих сыновей. Например, призывался Авром-Ице. Власти посчитали, что Авром - это один, а Ице - это второй. Такой случай великолепно описан у Шолом Алейхема в рассказе "Дер призыв".

Но и у мужчин было немало двойных имен: Янкель-Исраэль, Мойше-Шмиль, Сруль-Лейб, Довед-Герш, Идл-Мордхе, Авром-Велв, Авром-Ице, Ице-Генех и другие. В годы Советской власти двойных имен не стало.

Фамилии в колонии были самые разнообразные - много обрусевших: Щедров, Сокол, Янко, Самойлов, Катков, Турков, Курганов, Фалков, Шинов, Свердлов, Шапошников.

Белорусские - Михайлович, Юзефович, (Кальман), Гидалевич, Диневич, Маневич, Гуревич.

Польские: Александровский, Апрасовский, Юрковский, Дубинский, Томчинский, Танский, Клящицкий, Бондурянский, Шишеловский, Ципелявский, Богуславский, Бруславский.

Много было выходцев из Литвы. Старики продолжали произносить "вос", но смешавшись с остальными жителями колонии, они потеряли свой диалект: Слинин, Знойкин, Зябкин, Генин, Ривкин, Пайкин, Басеривкин.

Фамилии немецкие: Альтгауз, Грингауз, Шварцбаум, Муцмахер, Гельфанд, Барендорф, Файнштейн, Эрлих, Гефт.

Были фамилии с окончанием на "ан": Беркман, Рисман, Коган, Штейман, Лейбман, Лейдерман, Большан.

Фамилии с окончанием на "е": Бибе, Иоффе, Донде.

Фамилии с окончанием "бург": Гинзбург, Авенбург.

Фамилии с окончанием на "к": Коник, Граник, Новик, Лозак, Трок.

И другие: Рускол, Лакус, Зевлевер, Сприкут, Поташ, Тушниц, Карт, Плиц, Леви, Гимпель, Праг, Дриз, Окс, Карамель, Хейсон, Пульсон.

Бибе М.Я. 5.8.1984г.

Фамилии: Беркман, Рисман, Штейман, Лейбман, Лейдерман имеют немецкое происхождение

Штейман Б.З. 25.10 2008г.

Ч1.Гл.1§8. Другие окрестные колонии.

Часть из них приведена в списке первых восьми основанных колоний: Сейдеменуха, Ингулец, Камянка, Ефенгар, Бо6ровый Кут, Израилевка. Позже появились: Романовка, Львово, Новый Берислав.

Сейдиминуха- это нынешний Калининское. Состояла она из двух по существу поселений: Большая Сейдиминуха и Малая Сейдиминуха. И многие другие колонии также состояли из двух близко расположенных поселений, одноимённых, но с приставкой Малый или Большой. Таковы, например: Нагартав, Романовка...

Соседние колонии поставляли друг другу женихов и невест, а затем и супругов. Поэтому, во многих из этих колоний были у нагартавцев родственники. И часто гостили друг у друга жители соседних колоний, и были между ними самые разные деловые отношения.

Моя бабушка, по матери, Рейзл, была замужем в Романовке за Мойше Гольдиным. Бабушка по папиной линии, Сура, была из Большой Сейдиминухи, и, даже, каким-то образом из Бобрового Кута. А в Бобровый Кут уехала, выйдя замуж, сестра Фалкова И.М. Из Ефенгара приехала, выйдя замуж, Хая Альтгауз. Реже переезжали к невестам женихи. Из Сейдиминухи, женившись на Басе Зябкиной, приехал в Нагартав Яков Бибе.

Зябко М.Н 4.6.1984г

Некоторые колонии имели ещё и другое наименование: Татарка - Большая Сейдеменуха, Невель  - Малая Сейдеменуха, Ефенгар называли Булгаково.

Фалков  И.М.10.5.1983.

Ч1.Гл. §9. Общественное устройство и административное управление

Административное управление колонией с начала века до 1837 года осуществлял Попечительный комитет об иностранных поселенцах Южной России. С 1837 г. по 1846 г. уже ведал ими Одесский генерал-губернатор. С 1846 – министерство государственных имуществ.

В статье о колонии Львове пишется, что колонией управляли отставные унтер-офицеры. Кто были эти унтер-офицеры, неизвестно. Колония подчинялась волости, уезду, губернии. Религиозная община со своей структурой существовала с самого начала. Возможно, она существовала уже на подводах, которые везли наших предков из Белоруссии на Юг. Из литературы известно, что религиозная община занималась не только вопросами религии, но и общественными.

Зябко М.Н. 5.5.1983.

Малый и Большой Нагартав были двумя самостоятельными поселками /колониями/. Каждое из них имело свою управу, которые назывались приказами и своих старост. Возглавлял приказ Шульц /староста/. У него были помощник и секретарь. Состав приказа и Шульц избирались на сходке нескольких самых состоятельных жителей колонии, на 3 года. Постоянного помещения в колонии приказ не имело.

Для содержания приказа /и проводимых им работ/ был установлен специальный налог для жителей колонии.

Сохранились сведения о некоторых Шульцах. Шульцами были:  Сокол Абрам, Кукса Яков, Коган - отец Арье Когана.

Обязанности Шульцев и приказов были сходны  с последующими сельсоветовскими. Они занимались регистрацией жителей колоний. Регистри­ровали рождения, смерть, приезд, отъезд. Занимались распределением земли, выдавали справки /паспортов тогда не было/, собирали налоги у хозяев деньгами. Приказы и шульцы подчинялись волости /волостному начальству/.

Накануне революции Большой и Малый Нагартав числились в Калужской волости Херсонского уезда Херсонской губернии .

В Березнеговатом был полицейский пристав, земский начальник, суд земский, судья и заседатели. Там же была Воинская управа. В начале XX века людей брали в армию на 3 года по достижении 21 года. Была уже всеобщая воинская повинность. Ранее ее не было. Изредка, "ловщики" ловили людей и, как арестантов, отправляли на 25 лет службы. С самого начала нагартавские поселения были освобождены от воинской повинности. Колонистов стали брать в армию при Александре III.

Фалков И.М. 10.5.1983

Шайкин И.М. утверждает , что согласно архивным данным, в Большом  Нагартаве до середины прошлого века, находилась администрация Попечительного Совета по делам еврейских колоний. В пользу этой версии говорит и то, что в Большом Нагартаве были устроены казенная школа и лекарский участок для колонистов. И колония наша была сравнительно большая. И находилась она примерно в середине массива колоний Херсонской губернии.

Зябко М.Н. 29.5.2005

Ч1.Гл.1 §10. Система землепользования

Система землепользования была близка к арендной, но таковой не была и не называлась. Колонисты не имели права продавать наделенную им землю. Иногда они сдавали ее в аренду. Земля принадлежала государству или царю.

Земельный надел выделялся на одну семью в количестве, пропорциональном количеству членов семьи мужского пола.

Фалков И.М. 10.5.1983

По приезду колонистов в наш край в 1807 г. правительство выделило по 25 десятин на одну фамилию /по видимому, семью/. Так, например, Фалков - дед Фалкова Ицек-Генеха - получил 25 десятин на свою семью/. Но даже если был один человек с какой-то фамилией, то и он должен был один обрабатывать 25 десятин.

Кроме первоначальных наделов были затем еще дополнительные.

Если в семье родился мальчик, то семья получала еще одну десятину из фонда общественных земель. Распределением земли руководил Шульц.

Фалков И.М. 10.5.1983

Каждый переселенец получал из фонда казенных земель до 2 десятин, в зависимости от количества мужчин в семье. Последующие переселенцы получили по 2 десятины на душу мужского пола. Женщинам земля не полагалась.

Кроме того, в распоряжении общества был еще общественный земельный фонд. Из этого фонда добавляли по две десятины на каждого новорожденного мальчика. 

У многодетных семей оказалось много земли. Часть из них сдавали в аренду более зажиточным колонистам. В связи с ростом населения приездом и отъездом людей ежегодно под руководством шульца производился новый передел земли.

Бибе М.Я.1985

Основным занятием поселенцев колонии было земледелие, для чего, собственно, и поселили их здесь. Земледелие было, в основном, полеводческое. Выращивали рожь, пшеницу, больше ячмень, пшеницы мало.

Поначалу в земледельческом искусстве наши предки отставали от немецких колонистов и березнеговатских крестьян. Они были новички в этом деле. Лиза Григорьевна Циперсон говорила, что огородничеством, например, евреи практически не занимались. Овощи покупали у соседей. На месте нынешних огородов во дворах находились скирды соломы и зерновые токи (гумна).

Зато колонисты успешно занимались ремеслом и торговлей в дополнение к своему основному занятию замледелием. Были они плотниками, сапожниками, портными, кузнецами, лавочниками, перекупщиками.

Каждой семье, чуть ли не в принудительном порядке (для тех, кто не хотел) выделялся земельный надел и людей обязывали обрабатывать землю. Чистых ремесленников и торговцев в колонии было мало. Большинство занимались земледелием и считались крестьянами. (В отличии от безземельных ремесленников, которые считались мещанами.)

Фалков И.М. 10.5.1983.

 Зябко М.Н. 5.5.1983

Ч1.Гл2. §2. Сельское хозяйство в колонистов

Колонисты выращивали на своих наделах, главным образом, зерновые культуры:  рожь, пшеницу, овес, ячмень, кукурузу, подсолнух.

Как правило, каждая семья имела лошадей, коров, а те, что победнее, коз. Держали также кур.

Выращивали большей частью ячмень. Мощные хозяева сеяли также и пшеницу. Большинство колонистов имело по две лошади на семью. У некоторых зажиточных было по 3 лошади. Когда окрепли, некоторые стали иметь по 4 лошади. Коз и овец поначалу не было. Они появились в советское время.

В среднем у каждого хозяина было по одной корове. Держали по десятку, примерно, курей. У каждой семьи был один плуг. Косарки-лобогрейки были по одной на 3 семьи. Крепкие хозяева имели по 1-й на одну семью. Сразу после поселения еще косили косами (Отец Фалкова И.М.)

Волов колонисты не держали. Они появились в небольшом количестве только в начале ХХ века.

Была государственная система закупки зерна у колонистов (наверное, и у украинских крестьян тоже).

Продавали, также, и на базаре в Березниговатом зерно, лошадей, коров. Покупали овощи.

Земли колонистов находились на большом расстоянии от колонии. Самые отдаленные - километров за 12-15. Серьезную проблему составила вода, которая нужна была для людей и лошадей, работавших в поле. Чтобы не возить в поле воду издалека, вырыли большой колодец глубиной 36 метров на месте нынешнего хутора Ивановка. До 1923 года там не было никакого населенного пункта. Стоял большой колодец с огромным барабаном, который поддерживали 3 большие каменные опоры. К барабану была прицеплена большая бадья, которой черпали воду из колодца. Барабан крутили лошади. Погоняла лошадей и ухаживала за колодезным хозяйством одна семья из еврейских колонистов, которым община платила деньги за эту работу. Рядом с колодцем стоял их двор с домиком, где они жили. Этот же домик попутно был еще чем-то вроде путевого шинка или корчмы, где проезжающие могли купить водку и перекусить.

Кто был первым колодезником-корчмарем - неизвестно. До 1914 года жил и работал мой прадед Сокол со своими дочерями Леей и бабушкой моей Рейзл (мать моей мамы – Зябко Симы).

Фалков И.М. 10.5.1983

Поначалу зерновое хозяйство было очень малодоходным делом. С большим трудом вспаханная целина давала слабые урожаи. Зато вдоволь было хороших пастбищ. И колонисты с первых лет переселения стали делать упор на выпас молочного скота, лошадей. Лошади у всех поселян были крупные, сытые. Их не часто привлекали к земледельческому труду. У каждого была по меньшей мере одна корова.

Главной зерновой культурой в первые годы поселения было просо. При плохой обработке почвы оно давало сравнительно хороший урожай. Зерно сеяли вручную, разбрасывая в грубо обработанную землю.

Качество обработки земли было поначалу плохим. Целину поднимали сохой. Урожай убирали серпом и косой.

Севооборот был трехпольный, не интенсивный, малоурожайный. Осенью и весной кое-как засевали часть земли, а остальную, большую часть, оставляли под сенокос.

Каждому хозяину единоличнику в то время и позднее с появлением более совершенных орудий /плугов, жаток, букеров/ не под силу было одному обрабатывать свою землю или убирать урожай. В плуг запрягали по 4, а то и по 6 лошадей, в буккер - 2 пары. В жатку - по 3 лошади в смену. Поэтому люди создавали так называемые ”супряги”. Два или три хозяина совместным имеющимся инвентарем и тягловой силой обрабатывали и засевали по очереди свои наделы. Таким же образом и урожай убирали. Из-за плохой обработки почвы часто вместе /а то и вместо/ с рожью и пшеницей произрастал сорняк - сурепа. Сурепу эту тоже скашивали и употребляли для изготовления из нее растительного масла (олеи). На втором месте в посевах после проса была рожь. В конце XIX и в начале XX веков стали сеять озимую и яровую пшеницу, ячмень, овес, подсолнух, кукурузу. Урожаи часто сводились на нет засухами. В среднем десятина выдавала 50-60 пудов пшеницы. Рекордными были урожаи озимой пшеницы 100-120 пудов. Яровая пшеница давала меньший сбор и постепенно ее полностью вытеснила озимая. Но, качество муки из яровой было выше.

Садов, виноградников, больших огородов в колонии не было. Они были в Сейдиминухе, Львово, Ново-Полтавке. В Сейдиминухе в начале 20 столетия появились фруктовые сады, яблоневые и сливовые. Во Львово - виноградники и бахча. В Ново-Полтавке вообще более интенсивно велось хозяйство благодаря агротехникуму. Плоды там давали большие доходы.

Бибе М.Я. 28.6.1984.

Сено колонисты косили на своих наделах. Пастбища для лошадей, коров, молодняка были общественными. В каждом из Нагартавов, Большом и Малом, было по одному общественному стаду коров (”череда”) и по одному стаду молодняка (”черидка”).

В Малом Нагартаве на больших приусадебных участках у самой реки Висунь были огороды, на которых выращивались овощи, картофель. Но картофеля своего никому не хватало, приходилось дополнительно закупать.

Фалков И.М. 10.5.1983.

Бибе М.Я.28.6.1984

Каждые 3-4 года случались неурожаи. Особенно жестокими были неурожаи 1823 года, 1824, 1835 и 1873 годов. Неурожаи вызывали голод, который безжалостно косил людей. (выписка из книги Дружининой).

Ч1.Гл2. § 3. Подъем целины. Борьба с хищниками и сорняками.

Волки и удавы наносили большой вред колонистам. Стаи волков нападали в местах пастбищ табунов на лошадей, а по ночам врывались в стойла и истребляли молочный скот.

Колонисты без оружия вели тяжелую борьбу с хищниками, постепенно истребляли их и изгоняли из уже прочно насиженных мест. Часто в зимнее время появлялись волки в колонии и днем даже. Тогда мужчины садились на лошадей и гнали волков в степь. Километра через три волки от усталости резко останавливались и поворачивались лицом к преследователям, вываливая язык. Из пасти их валил густой пар. Люди знали, что теперь уже волк не опасен. Всадники спешивались, надевали на руки шапку, или обматывали ее тряпкой и затыкали ею пасть волка. Волк, таким образом, задыхался.

Волки старались держаться ближе к конским табунам, охраняемыми уходящими в ночную, беззащитными мальчиками. Один большой табун лошадей ревностно охранял жеребец из этого же табуна. Крупный и сильный, он не подпускал волков близко к табуну, нещадно их бил копытами. Как ни старались одинокие волки, они не могли проникнуть в табун. Тогда один матерый волк лег на пути движения табуна, притворился мертвым и, когда жеребец этот, страж табуна, подошел к нему и, обнюхивая, приблизился к голове, тот мгновенно вцепился коню в горло и загрыз его. История эта случилась где-то в 1870-1880 гг.

Охранял табун, рассказывал мой дед, мальчик лет десяти, находился один в курене, вокруг никого. Вдруг шалаш обложила стая волков. Волки расселись вокруг и стали выть.  Но, в курень не врывались. Так продолжалось несколько минут (эти минуты показалась ему вечностью). Окончив свой "концерт", один волк, видимо вожак, обошел несколько раз курень, подошел ко входу в шалаш, немного постоял, понюхал, помочился, повернулся и побежал, а за ним вся стая. Мальчишка сидел, затаив дыхание, он только видел огоньки вместо глаз. От испуга, рассказывал он, почувствовал, как волосы на голове шевелились.

Погостив несколько дней с женой и детьми у родственников в соседней колонии, - рассказывал старик Штейман Залман - возвращался он в один солнечный морозный день домой. Как обычно поступали колонисты, у подножия горы вылез он из саней, остановился, не спеша свернул самокрутку, закурил. Потом отправился догонять лошадей и увидел, что лошади остановились. Присмотрелся и увидал, что сани окружили какие-то собаки. ”Что за черт”, - подумал он, - ”откуда в степи столько собак” и сразу догадался, не собаки это, а волки. Что делать? Он один, волков много, вступать в единоборство бесполезно. И пока его мысль лихорадочно искала выход из положения, волки не спеша осмотрели упряжку и также не спеша убежали. А жена его вовсе не испугалась, думала собаки и только тогда ужаснулась, узнав, что это были волки, Много раз колонисты Нагартава встречались в степи, как говорят "с глазу на глаз" с волками, но, к счастью, волки на людей не нападали. Не голодные были, в степи было много животных. События эти тоже годов 1870х-1880х.

Удавы часто нападали на коров, обвивали их за шеи и высасывали кровь. Колонисты выслеживали их и во время сна убивала их острыми, надетыми на длинные черенки, лопатами. Удавы водились более всего в колонии Львово, на скалистом берегу Днепра.

Целину поднимали примитивными орудиями. Пахали сохой, косили серпами и косами. Тяжелая работа с твердой нетронутой почвой не приводила к хорошим урожаям. Чтобы повысить эффективность хозяйственной работы, сеяли большей частью неприхотливое и наиболее стабильно урожайное просо.

Бибе М.Я 8.4.1984

Ч1.Гл2. §.4 Сельскохозяйственные орудия и животные, технология работ.

В первой половине прошлого XIX века землю, в том числе и целину, вспахивали сохой. Урожай собирали серпом и косой, молотили цепами. Зерно очищали примитивно: бросали полову с зерном против ветра. Полову ветер уносил, а зерно оставалось на месте. Операцию эту проделывали несколько раз. Вилы и лопаты были деревянными.  

Пахали, конечно же, плугами (в самом начале сохой). В плуг запрягали лошадей. Волы в Нагартаве не были популярными. Лишь один нагартавец, Коган, держал их. Так как в плуг нужно было впрягать по две, три пары лошадей, то нагартавцы во время пахоты обычно группировались и поочередно вспахивали поля. У большинства была всего одна пара лошадей. За 1,5 - 2 месяца до пахоты ставили лошадей на интенсивный откорм. Кормили овсом, ячменем, половой, отрубями. По окрестным русским селам люди пахали волами. (Для кастрации лошадей и волов приглашали специалистов.)

Хлеб молотили у себя дома на токах. Причем рожь молотили каменными катками. Пшеницу и ячмень на специальной доске с сегментами. И в том, и в другом случае впрягали лошадей. Если же предполагалось использовать для покрытия крыш ржаную солому, то ее молотили цепами, вручную. Позже, но еще до коллективизации, появилась у одного немца молотилка на конном приводе. У Абрама Сокола была большая паровая молотилка. Он возил ее по дворам и молотил снопы для людей с группой в 20 человек, которые работали в две смены. Каждый хозяин, которому обмолачивали хлеб, должен был кормить во время молотьбы всю эту бригаду.

Когда организовали колхозы, молотить хлеб стали в поле и во дворах расширились огороды.

Между весенним севом и уборкой организовывался табун, в котором выпасались лошади. Утром люди выгоняли своих лошадей в табун. Вечером – забирали.

Клящицкий П.Л. 10.12.1983.

На рубеже ХIХ и  ХX веков появились первые сеялки в колонии, но еще многие продолжали сеять вручную.

С появлением сельскохозяйственных орудий (плугов, буккеров, жаток и др.), в начале ХХ века одному хозяину стало не под силу обработать свою землю, засеять и убирать урожай. В плуг запрягали по четыре, а то и по шесть лошадей, в буккер - две пары; в жатку, сеялку по три лошади в смену, а у каждого, среднего достатка, колониста была пара, максимум три лошади. Поэтому нагартавцы создавали супряги, два или три хозяина, совместным инвентарем, приобретенным на паях, и своей тягловой силой обрабатывали и засевали по очереди свои земельные наделы. Таким же образом и косили. Случалось иногда так, что рядовую или разбросную сеялки покупали на паях с одним компаньоном, а жатку - с другим. Получались и разные в течение года супряги: весной и осенью одна, а летом другая. Часто совместно приобретали инвентарь родственники: отец с сыном, братья и т.д. Внешне это выглядело даже более пристойно, работает, мол, одна семья, а по существу - супряга.

Косили урожай зepновых и сено жатками (лобогрейками), а в 1925 году у нас появились самоскидки, позднее, в 1926 году, сноповязалки. Скошенный хлеб складывали в копны, а озимый вязали. Затем его свозили домой и складывали в скирды и лишь после этого приступали к молотьбе. Молотили не молотилками, а гармановали. До начала молотьбы готовили ток, очищали и утрамбовывали части площади усадьбы, примерно 20-25 метров в диаметре. Затем раскладывали на приготовленный ток привезенный для молотьбы хлеб (так назывался урожай) по кругу толстым слоем и специальным звездообразным, вернее, ребристым, каменным катком. Утрамбовывали настил (гарман) и выбивали из колосьев зерно, после чего специальной доской, усеянной снизу в определенном порядке металлическими или кремниевыми сегментами, в которую запрягали пару лошадей, резали ячменную или овсяную солому на полову. Эту смесь измельченной соломы с зерном веяли. До появления веялок это делалось самым примитивным способом: деревянными вилами бросали полову с зерном против ветра, полову ветер относил, а зерно оставалось на месте. Эту процедуру проделывали несколько раз. С появлением веялок на рубеже веков труд стал более продуктивным, но был все еще физически тяжелым. После гарманования смесь половы с зерном подавали в веялку и, вращаясь, она отделяла полову от зерна. Все это проделывалось два-три раза; при этом затрачивалась масса человеческой энергии.

Всю неделю молотили (гармановали) и только один вечер (вернее ночь) в конце недели веяли. Если за ночь не управлялись, то занимались этим в последующий после субботней ночи день - в воскресенье.

Рожь иногда молотили цепами. К длинной, 2,5 метра не толстой шлифованной палке прикреплялась ремешками или цепочками другая шлифованная палка меньших размеров, которой ударяли по колоскам и выбивали зерно. Стебли ржи оставались нетронутыми, упругими. Эти упругие стебли (околот) вязали в снопы небольших размеров и крыли ими крыши.

Пшеницу молотили только катками, в пoлoву эту солому не превращали. Стебли пшеницы жесткие, не сочные. Эту солому складывали в скирду и зимой топили ею печи.

 Бибе М.Я.1.12.1989.

Ч1.Гл2. §5. Субсидии и налоги.

Поначалу вовсе не было налогов. Были только льготы и субсидии. Налоги и призывы в армию колонистов объявились в конце XIX века, в семидесятых годах.

На доставку переселенцев с северо-западных губерний на Юг правительством выделялись деньги на прокорм в пути и на переезд по определенной норме на каждого человека.

Уже после прибытия, когда в колониях стабилизировалось некоторое число поселенцев, в 1809 году правительство выделило кредит в сумме 300000 рублей.

Распределение их поручили Попечительному совету. По замыслу деньги эти нужно было разделить между 600-650 семей из расчета 250 рублей на семью. На самом деле, денег выделялось меньше. Чиновники присваивали себе часть денег и подвергали наказанию колонистов, пытавшихся жаловаться на них.

Для одной семьи, фактически, выделяли по 100 рублей на постройку дома, 55 рублей (вместо 100 обещанных) на пару волов, 25 рублей на корову, 15 рублей (вместо обещанных 25) – на воз и плуг.

В 1817 колонистам дарована отсрочка от уплаты налогов на 5 лет и казенного долга – на 30 лет.

В 1823 году льготы для колонистов были продлены на 10 лет, т.к. они еще не в состоянии были платить налоги. Только оброк небольшой по 15-20 копеек с десятины стали взимать.

Во втором переселении, 1821 года, пособий на обустройство поначалу решили не выделять, т.к. денег не было, а переселение не планировалось (голод вынудил переселить людей из Белорусии на Юг). Но, в конечном счете выделили 65000 рублей. На постройку каменного дома следовало 250 рублей, на землянку-мазанку – 187.

Третье переселение 1841 года проводилось более организованно. Переселенцам из Курляндии выделили по 10 коп. серебром 3,5 коп. медью на суточное питание для взрослых. Детям – половина того. Белорусские переселенцы были хуже обеспечены. На водворение всем переселенцам выделили по 600 рублей на семью для приобретения дома, живности, инвентаря. После обследования выдали еще продовольственную ссуду до урожая 1842 года. Половину этой ссуды новоприбывшие отдали старожилам, у которых проживали.

В 1845 году, после падежа скота казна выделила волов для обработки земли.

Зябко М.Н. 5.5.1983.

(По книге Боровой С.Я. Еврейская земледельческая колонизация)

Коров и лошадей поселенцы получили в счёт кредитов от казны. Затем кредиты стали поступать и от Еврейского колониального общества /ЕКО/, которое существовало и действовало с середины прошлого века, с штаб-квартирой в Германии.

Налоги с хозяев собирал приказ во главе с шульцем (деньгами).

Бибе М.Я.28.4.1984.

Ч1.Гл2. §6. Сезонные работы на полях.

С началом посевной кампании и до конца сева мужчины выезжали в поле (женщины в эту пору в поле не работали). Старики и набожные евреи средних лет, часто пешком или на подводе, снаряжаемой по очереди, отправлялись в колонию в синагогу, а в субботу вечером, с наступлением темноты, возвращались в поле. Выезд в поле на посевную - процесс очень трудоемкий. Необходимо было везти с собой инвентарь (плуг, буккер, бороны, сеялки), сбрую,  бочки с водой, корм для лошадей (полову, дерть, ячмень), семена и т.д. Поэтому колонисты старались до конца посевной оставаться в поле. Ежедневно снаряжали подводу за водой, кормом для скотины и необходимым для людей. После окончания сева начиналась пахота. Поднимали черный пар, зябь, лущевку. Помещений для ночлега и обогрева не было, как и не было горячей пищи. Работали от зари до зари, а, окончив затемно пахать, заботились о лошадях. Прежде всего готовили корм лошадям, о себе думать было некогда и только после этого усталые, грязные, часто голодные ложились спать. В полночь вставали, чтобы дать лошадям корм. Спали под открытым небом, зарывшись в сено или укрывшись старой верхней одеждой. В ненастье мокли под дождем или фургон ставили ”на попа”, ящик фургона защищал от ветра и дождя. О досуге никто не думал, для этого не было времени, были заняты работой. Так жили люди из года в год.

Несколько иначе обстояло дело летом во время косовицы. Было тепло и больше людей. Супрягу во время косовицы составляли 2-3 семьи - мужчины, женщины и табор составляли солидный коллектив. Таких супряг в летнее время было множество. Степь звенела: днем жатки, ночью людские голоса. Кое-где раздавались песни. Хозяйки на кострах готовили горячую пищу. Вставали рано, еще затемно, целый день под палящим солнцем работали, но сразу спать не ложились. Молодость всегда неугомонна. Ночью ходили от табора к табору в гости, острили, рассказывали занимательные истории, анекдоты. Так продолжалось примерно месяц (июль). Потом начинались косовица  прополка и молотьба.

Прополку и молотьбу каждый единоличник проводил самостоятельно. Во время прополки и уборки урожая девушки и молодые женщины наравне с мужчинами работали в поле. Уборка урожая проводилась вручную и продолжалась все лето и до глубокой осени. Иногда, в годы хорошего урожая, молотили хлеб еще зимой.

Бибе М.Я. 1.12.1989

Ч1.Гл.2 §7  Водообеспечение в степи.

Местность наша маловодна, и колонистам трудно приходилось летом в безводной степи. Воду для людей и животных приходилось везти в степь из колонии, в бочках, в упряжке. Жажда была постоянным спутником земледельцев.

   Примерно в 3 километрах от колонии, там, где уже начинались пашни, был большой овраг – высохшее русло речки. Никто не помнил эту речку невысохшей, но, скорее, это было высохшее русло, т.к. просто овраг не может быть столь длинным. В некоторых местах этого оврага весной после таяния снегов образовывались небольшие озерца. Небольшие эти озерца, вода в которых поначалу была чистой, использовали для водопоя лошадей и коров. Сами люди тоже поначалу употребляли эту воду для питья и приготовления пищи в поле.

Вода в озера летом не прибывала. Озера выпивались и высыхали. Чтобы подольше сохранить воду, колонисты  в разных местах оврага рыли довольно глубокие ямки-”копанки” и пускали к ним по ”ривчакам” (канавам) воду. В водах этих озер и копанок водились лягушки, головастики, черви. Случались они и в приготовленном на этой воде обеде.

Вскоре сельский сход решил соорудить пруд в этом овраге. В трех километрах от колонии овраг этот был перегорожен и образовался пруд. Весной талые  дождевые воды заполняли его до глубины около 3 метров, при достаточно большом зеркале воды. К концу лета вода заметно убывала, пруд частично высыхал. Дно его было илистое.

В пруду поили лошадей, пригоняли к нему на водопой череду коров и молодняк. Купали лошадей. Купались здесь и люди (в основном ребятишки)

К обеду скот пригоняли на водопой. Тут же у пруда стояли два ряда длинных желобов, наполненных солью, употребляя ее (коровы ее лизали) они больше пили и стало быть прибавляли молоко. Часов в 15-16 пастухи скот угоняли на пастбище. Сюда же прихо­дили хозяйки, а позднее колхозные доярки, доить коров.

В радиусе примерно четырех километров от колонии земля  не распахивалась, оставалась целинной (толоко), она была местом выпаса, а после уборки урожая рогатый скот  разрешали пасти и  на пахотных угодьях.

Часто, во время летних ливней или ранней весной во время бурного таяния снегов уровень воды в пруде поднимался и прорывал гать (дамбу). Такое стихийное бедствие могло обернуться для колонистов большой бедой.

В это опасное для них время все взрос­лое трудоспособное население да и подростки устремлялись к пруду и заделывали образовавшуюся брешь. Во избежание нежелатель­ных случаев, еще до начала таяния снега и весенних дождей колонисты укрепляли плотину а за состоянием пруда следили постоянно.

Ежегодное увеличение поголовья скота требовало соорудить еще один пруд. Рядом со ставком в начале нашего века был вырыт еще один пруд. Но вода здесь все время убывала и к лету пруд совсем высыхал. Этим прудом почти не пользовались, для своих нужд немцы-колонисты, проживавшие в Нагартаве, соорудили  еще один пруд. Таким образом, в Нагартаве было три пруда. Но самым многоводным был старый пруд.

В начале века в шести километрах от колонии помещик Сиденко, земли которого граничили с землями нагартавцев вырыл для нужд своего хозяйства большой колодец .Воду доставляли бадьями, барабан приводила в движение лошадь. Не всем разрешал управляющий качать воду, но некоторые, более зажиточнее, каким-то образом ухитрялись воду брать.

Бибе М.Я. 10.4 1984 г

За водой из колонии направляли подводу, отвлекали от пахоты или жатвы лошадей. Экономически это было очень накладно и люди старались беречь воду. Вода отводилась прежде всего скотине - напоить лошадей, приготовить им мешанку, а уже потом поить людей, но не всем одинаково. Раньше других воду давали детям, а затем взрослым. Случалось так, что в табор водо­воз приезжал без воды. По дороге всю воду раздавал встречавшимся в пути людям, Завидев подводу с полными бочками, люди устремлялись навстречу с криками: "Дай напиться!" разве откажешь? Набирали кастрюльки, баклажки (емкость вроде небольшая) для детей, старых женщин и т.д., а воду выбирали. Приходилось поворачивать лошадей  еще раз за водой.

Ездил и я за водой с моим старшим братом Гришей (не деду же ехать). Иногда я пробовал сопротивляться , так так всех поим, а свои изнывают от жажды, но Гриша добрым словом успокаивал меня, ничего, говорил, они ведь люди. К тому же мы быстренько вернемся и думаю дед, может быть даже не заметит. И часто дед делал вид , что не заметил задерж­ку, хотя отлично понимал, чем задержка вызвана. Не раз  и  он поступал таким же образом.

Бибе М.Я.  1.12 1989 г.

 Ч1.Гл.2 §8 Усадьбы колонистов. Дома, дворы ,амбары.

Дома колонистов были каменные на земляном и глинистом растворе. Это единственно реальная и приемлемая по стоимости для небогатых людей техно­логия строительства в нашем крае.  В основном, эта технология сох­ранилась до наших дней в частных постройках.

Дома в большинстве своем были без крыши , из-за  отсутствию леса в нашем крае, бедности первых поселенцев , последние землянки в нашем крае исчезли только недавно в 1960-х.

Стены домов были перекрыты деревянными балками. Балки накрыты камышом. Сверху камыш замазывался глиной.

Раствором из глины и соломы обмазывался снаружи дом. Поверх красной глины наносился слой белой глины. Последней следовала извест­ковая побелка. Таким же образом штукатурился дом изнутри. Полы в доме поначалу были земляными. В доме была печь, которая топилась соломой, кураем, кирпичом из коровьего навоза Дворы в нашей колонии территориально оформились вначале прошлого века и по мере разрастания колонии (начала XIX) века и с минимальными изменениями сохранились до наших дней. Разделялись дворы друг от друга каменными заборами, часто даже без примитивного земляного вяжущего раствора. Они часто разваливались, но и также часто и не очень тщательно ремонтировались.

Внутри дворов не было огородов , как сейчас. Сразу за домом пристраивались к нему сараи для лошадей, коров и кур. В глубине двора стояли скирды соломы и зерновой ток /гумно/.

Дома строились из камня неправильной формы, который добывался в местных оврагах. В оврагах были выходы известняка. Связующим раствором была красная глина. Крышами были покрыты примерно 80 процентов домов  , вначале века. Остальные – просто густо замазывались сверху глиной на соломе. В начале колонизации все дома были без крыш.

Крыши вначале покрывали ржаной соломой. Затем стали покрывать камышом и , наконец ,– красной черепицей , или листовым железом.

В доме было несколько комнат. Обычно это были сени, кухня, спальня, гостинная (большая комната). Окна были без форточек и глухо обмазаны замазкой. Полы были земляные.

До коллективизации дворы использовались, главным образом, для установки скирд соломы и для молотьбы. Соломы требовалось много. Она шла на корм скоту и на отопление. Зерно, собранное с полей часто хранили прямо в доме.

После коллективизации уже требовалось меньше соломы, так как часть скота сдали в колхоз. Молотильный ток вообще стал ненужным, так как зерно обмолачивалось на колхозных токах. И дворы стали исполь­зовать для выращивания огородных культур. Главными из них были картофель и лук. Сеяли также помидоры, огурцы, капусту, морковь, свеклу и другое.

Зябко М.Н. 5.5.1983

Дворовых хозяйственных построек у колонистов было мало. Кроме дома для жилья у каждого была еще конюшня, пристроенная к дому, где  содержался скот - лошади, коровы и молодняк. У таких хозяев, как Праг Мойше-Шмил, Дриз Идл-Иордке, Фалков Шая , Юрковский Идл, Лакусов Мойше и Борука, Щедрова и некоторых других были клуни, амбары, колодцы или бассейн для дождевой воды. Мало было погребов. У некоторых были подвалы: ямы закрытые крышкой прямо в квартире, где хранили молочные продукты, картошку, заготовленную на зиму. Лишь у некоторых были амбары для зерна. Большей частью зерно  держали прямо в доме.

В наших краях нет лесов. Поэтому нет и дров, нет хвороста, нет угля. Основным видом топлива для колонистов стал кирпич из перегноя и соломы. Реже сжигали камыш, курай. Кирпич делали сами себе. В зимнее время лошади и рогатый скот находились в конюшнях, стойлах. Два раза в сутки конюшни чистили. Навоз складывали и ранней весной, до начала полевых работ, разбрасывали во дворе ровным сдоем в 12-15 сантиметров.

Смочив водой, месили его ногами, трамбовали поверхность и резали лопатой ровные квадраты по 25-30 сантиметров. После просушки складывали их  в стенки кирпичных клеток, обмазывали специальным соста­вом глины и навоза для предохранения от дождей и снега. Кирпич в русской печке растапливался соломой или камышом. Для этих мест он оказался незаменимым, уникальным видом топлива, прекрасно горел и сохранял тепло более суток. Отапливая печи кирпичом тут же готовили пищу.

Многие отапливали жилища кураем. Курай - это сухой  колючий сорняк, который появляется на пашне глубокой осенью. Он очень неудобен для перевозки скирдования и отопления. Более зажиточные колонисты этим топливом не пользовались. В летнее время во дворах пользовались т.н. "кабицами". Позже появились треножки металлические. В них тоже топили кизяком и соломой.

Бибе М. Я. 28.6.1984 г.

Были и у нагартавцев огороды, как до, так и после коллективиза­ции. Правда не у всех, так как до коллективизации значительную часть двора занимали ток, скирды, хозяйственные постройки. У многих огород оказывался очень небольшим. Но это большей частью в Большом Нагартаве В Малом Нагартаве дворы у людей были большими и соответственно большими были огороды. Более того у половины из них была возможность поливать огород из реки Висунь и возможность эта использовалась. Поливали ведрами черпая воду из речки.

Ближе к дому стояли амбары, сараи , ток. На току, до появления молотилок молотили рожь каменными, звездообразными в поперечном сече­нии катками. Ржаная солома использовалась для покрытия крыши. Хотя на­крывали и камышам. Мало-Нагартовцы  почти все накрывали камышом.

Пшеницу и ячмень молотили на специальной доске с сегментами. Заборы были только каменными. В фасадном заборе, камень связывался глиной и часть вообще земляным раствором. Заборы (муры ) на огородах и вовсе клали без связки. Камня было вдоволь. В сторону Висунска в яру была каменоломня.

Клящицкий П.Л.10.12.1983.

Ч1.Гл. §9 Расположение полей.         

Нагартавы , Большой и Малый , расположились в долинах, у слияния двух речек. Выше, на горе земля использовалась для выпаса скота и лошадей.  Пашни начинались довольно далеко от колонии, аж за прудами, в километрах 3-5 от поселения.

Малонагартавские поля простирались юго-западнее Малого Нагартава, ближе к речке Висунь.

Вспаханные земли начинались в километрах 2 от колонии и тянулись в сторону Явкино еще километров 6-7. На ночь можно было приехать домой.

Поля жителей Большого Нагартава пролегали несколько выше на север от малонагартавских и тоже тянулись на запад в сторону Явкино километров на 6-7. Но начинались они дальше от колонии, в километрах 3-4. Владельцы этих полей чаще оставались на ночь в поле во время сельхозработ.

Между полями Малого и Большого Нагартавов вклинились земли немецких колонистов, которых всего было 25 семей. И у них был свой пруд.

Зябко М Н

Ч1.Гл.2 §10  Ремесла и торговля в колонии.

Чистых ремесленников и торговцев в колонии не было. Все в большей или меньшей степени, занимались земледелием. Ремесленичество и торговля были для нагартавцев занятием дополнительным. Были сапожники, портные, плотники, кузнецы. Торговцев и закупщиков колония имела своих. Были владельцы собственных лавок и магазинов.

Нагартавцы ходили в Березнеговатое на базар, который был там три раза в неделю. Там же , 4 раза в год, проводились большие ярмарки.

Зябко М.Н. 5.V.1983.

В Березниговатом жил заведующий лесосклада ,(а ранее хозяин и торговец лесом) - Капулер. И мостик через речёнку возле него называли "капулеровским". Мой папа,Болышан Иосиф Менделевич до войны 14-го года работал у Капулера рабочим склада 

Торговал он кругляком и досками

Рабочие его склада русские и евреи вручную распиливали на доски  круляк.

Большан  В.И.  7.12.1983 г.

Картофель, овощи, виноград и бахчу колонисты покупали на рынке в пасаде Березнеговатое. Проводились они там 3 раза в неделю - по воскресеньям, вторникам и пятницам. В эти дни собирались огромные базары,. куда местные и крестьяне окрестных сёл свозили свои продукты, а владельцы магазинов - различные товары городского производства и изделия местных кустарей.

Проводились ежегодно 4 большие ярмарки.

 В колонии были свои кустари, торговцы, ремесленники.  Каменщики были свои: Гилель Корних, Мойше Гот.и другие. Один трубочист, даже, был. Его прозвали  - Мойше-Трубочист. Были  свои кузнецы, плотники, колесники, сапожники, портные, заготовщики, стеколь­щики, мясники, переплётчики, шапочники. Кустари обслуживали не только своих, но и крестьян окрестных сёл и хуторов. Крестьяне привозили в мастерские еврейских кустарей свой сельхозинвентарь ; приносили одежду, обувь. Некоторые нагартавцы-кустари выезжали на продолжительное время работать в окрестные сёла. Часть из них, даже, поселялась в сёлах семьями. Таковы были: Штейман Алтер, Михайлович Бенцион. Они жили одно время в Ново-Полтавке. Кузнецы Бибе Янкель, Дрибан Юдл; стекольщик Рывкин Г., портные - Гуревич, Плиц, шапочник Бруславский и многие другие работали у зажиточных крестьян в Лепетихе на давальческом сырье, в мастерских хозяев. Работали не за деньги, а за продукты питания, особенно - в неурожайные годы. Были в колонии скототорговцы и мелкие лавочники. Коган Хаим, Танский Хуне, Катков Янкель, Катков Сруль - покупали и продавали скот. Курганов Аврум-Вевл , Дриз Идл-Мордке , Кацов - занимались,в основном, земледелием, но, временами перепродавали скот. Были в Нагартаве мелкие бакалейные лавки. Магазинов одежды и манафактур здесь не было. Такие магазины были в Березнеговатом у Тавровского, Зиньковского и других. У них нагартавцы покупали товар за наличные, в кредит по процентам и по векселям. Гарантировать платёжеспособность покупателей должен был, скрепив своей подписью вексель, какой-нибудь состоятельный хозяин. Без гарантийной подписи товар не отпускался. Гаранты-благодетели за  "будь-здоров" подписи не ставили. Должники-покупатели отрабатывали у них во время уборки; сдавали им землю в аренду на выгодных условиях. Бакалейные и мясные лавки находились на Главной улице в усадьбах колонистов. Это были лавки Дубинского Шлоймы, Поташа Менделя, Карта Бейнеса и Берела, Танского Мойше и Пейсы, Штеймана Янкеля и Алтера. Карт Берел владел лавчонкой до революции, а остальные - некоторое время и при Советской власти.

Владелец мельницы Сендерей жестоко эксплуатировал своих наёмных рабочих. При переноске с одного штабеля на другой 100 пятипудовых мешков отплатил по одной копейке за мешок. Люди к вечеру выбивались из сил и еле доходили домой. А на другой день Синдерей нанимал новых, здоровых рабочих.

Занимались люди, также, сбором тряпья, костей дохлых лошадей для сахарных заводов. Эти заработки считались непристойными. Ими занима­лись только очень бедные.

Кузнецами были: Бибе Яков, Гидалевич Матус, Богуславский Лейбл, Пульсон Абрам, Дрибан Григорий, Грингауз Яков, Элиясов Зелик.

Портные: Гуревич Иосиф, Хейсон Израиль, Плиц Зяма, Плиц Ицл, Бецер Ишие-Янкель, Рисман Янкель, Томчинский Янкл.

Сапожники Гидалевич Зелик (отец Тылыка ) ,3евлевер Израиль, Рускол Хаим , Лакус Иосиф, Штейман Алтер-Зелман , Лозак, Штейман Шмуль, Турков Иосиф, Томчинский Шлойм.

Плотниками-мебельщиками были: Зябко Соломон, Рускол Зала, Сприкут Исаак, Воськин Нисон, Слинин Арон, Гидалевич Хаим, Большан Иосл.

Заготовщиками были Беренштейн Борис, Карт Соломон, Гельфанд Моисей, Зябко Наум.

Лавки и мастерские держали у себя во дворе, хотя случалось, что и у соседа. Кузнец Бибе Я, держал кузню во дворе у Слинина, затем – наверху у тестя (моего деда).

Кузнецы и плотники среди евреев в наших краях появились поздно (на рубеже веков). Но, надгробные памятники на кладбище должны были делать только еврейские каменщики, так как неевреи на кладбище не допускались.

Шорником работал Пайкин.

Генин Мендель был хорошим мастером по кровле крыш железом. К тому же, весельчак и остряк был.

Околотом, соломой покрывали крышу украинцы.

Над самой речкой чуть ниже старой части колонии ”Алте Даче” общество построило баню. В ней работали банщик и банщица.

Была баня и в Малом Нагартаве, с миквой.          

Большан В.И.

Мой прадед Бенцион Михайлович имел большую сапожную мастерскую,в которой кроме него трудились ученики и подмастерья. Одним из его учеников был сын -Шмилик Михайлович, который впоследсвии стал мастером и до самой пенсии проработал сапожником, после войны жил и работал в Херсоне.  В 1972 году он сделал мне шикарные лаковые туфли на мою свадьбу.

Другим учеником у прадеда Бенциона был мой дедушка Алтер-Довид Штейман, который женился на его дочери Бейле(моей бабушке). Дедушка до конца своих дней проработал сапожником в Нагартаве.  Мастерская обслуживала не только жителей Нагартава, но и близлежащие села и колонии.

У прадеда, а позже и у деда(когда он стал мастером) был выезд- летом телега, а зимой сани ,запряженные лошадью, на которых они ездили по селам, снимая мерки и привозя готовую обувь.

Штейман Б.З.    ( 26.10 2008г.)

Сыроварня братьев Паперн в Большом Нагартаве.

Возле сыроварни была конюшня и там случный пункт для лошадей.

В колонии было много кустарей кузнецов, столяров, колесников, сапожников, портных, модисток, заготовщиков и др. Такой большой отряд кустарей разных специальностей объясняется на мой взгляд тем, что, во-первых, в Нагартаве существовала еще атмосфера местечек и, во-вторых,  физически тяжелый ручной труд крестьянина не обеспечивал сколько-нибудь высокого уровня жизни, колонистов. Высокие урожаи зерновых культур чередовались с неурожаями, плодороднейшая почва - чернозем Херсонщины из-за частых засух не компенсировала даже посевной материал. Труд хлебороба не был престижным и евреи поэтому старались дать своим детям специальность. Дать им образование они не могли по причине национального и социального признака и поэтому довольствовались малым.

В многодетной  семье кустарным промыслом занимался кто-нибудь один - глава или член семьи (до женитьбы)  и весь доход входил в общий бюджет. В малодетных  семьях большую часть земли сдавали в аренду, а глава кустарничал или же бросал кустарный промысел , (что случалось редко) и занимался сельским хозяйством. Доход от кустарного промысла был не высок, конкуренция сбивала цены за ус­луги, а в неурожайные года спрос на кустарные изделия или услуги был невелик и их семьи порядком бедствовали. Кустари, за небольшим исключением, были мастерами высокой квалификации, они очень дорожили своей репутацией, качество своей работы ставили превыше всего.

Условия работы у кустарей и уровень их жизни были все-таки лучше и выше, чем у крестьянина, но ниже, чем, скажем, у врача, учителя, агронома.

Бибе М. Я. 28.6.1984 г.

Специфической еврейской профессией была профессия резника. В ней соединились ремесленное и духовное начало. Последнее восходит к древним временам, когда священнослужители приносили животных в жертву Богу.

В колонии было несколько резников. Обычно их было двое: один в Большом Нагартаве, другой в Малом. Кур и скот нужно было забивать только у резника. Не резником убитая птица считалась трефной. Русские зарились на трефное мясо у евреев.

В мясной лавке рубальщик (он же и хозяин) разделывал мясо. Деревянные полки этих лавок имели окровавленный вид. (Мясник – не резник).

Была пекарня у Гордона в Березнеговатом. Но , в большинстве своем люди ели свой испеченный дома хлеб.

Бибе М.Я. IV.1990

Ч1.Гл2. §11  Баня

Баня в Большом Нагартаве была построена у самой речки Добрая (Нагартов, Клочанка), чуть ниже Алте Даче. Содержал ее приказ (содержал банщика и банщицу). Мылись в больших деревянных корытах. Потолки были высокие. Здесь же, рядом с корытами, была и раздевалка. Правда, мало кто пользовался ею. Большая часть мылась дома. Сюда приходили самые важные и грамотные. В советское время баню стали больше посещать (и опять же интеллигенты и передовые колхозники). В четверг мылись женщины, в пятницу – мужчины. За пользование баней платили деньгами. Просуществовала баня до Отечественной войны. После войны от нее уже остались руины.

1.12.1989     Бибе М.Я.

Ч1.Гл2. §12.  Мельницы.

Первая мельница была построена у нас в начале двадцатого века. Приводилась она паровым двигателем. До этого возили молоть зерно в мельницы Сендерея и Савинского в Березнеговатом. Еще раньше, рассказывали старики , возили зерно в с. Пришиб, в 10 километрах южнее колонии. Ветряных мельниц и водяных в наших краях, по-видимому, не было.

1.XII.1989     Бибе М.Я.

Ч1.Гл.2 §13.  Зимний отдых и труды.

Весной, летом и осенью Нагартавцы, как и окрестные крестьяне были заняты у себя в хозяйстве, работали  от зари до зари. На другие дела времени не хватало. Но наступала зима. В колонии никаких агропромышленных предприятий не было, где можно было бы применить свой труд.  Не было также культурных учреждений, где можно было бы проводить зимой свой досуг. Люди были предостав­лена сами себе.  В короткие зимние дни у людей было достаточно работы: чистить конюшни, стойло, кормить, поить домашних живот­ных, топить печи, чинить сбрую, очищать двор от снежных заносов, привозить или приносить воду и т.д. Но наступали долгие зимние ночи. Чем заняться в эту пору суток? Электричества не было. Не было газет, журналов, библиотеки. Не знали, что такое кино.  Позже, в 20-х годах XХ века появился иллюзион в городах. У нас понятия об этом не имели.  Люди слушали рассказы об этом "чуде», как зачарованные. Зима для нагартавцев вообще была обременительной.  Жещины говорили: "Летом и качка  прачка, каждый кустик ночевать пустит", не нужен корм для скотины, теплая одежда для людей, топливо. Зимой же все это нужно. Где взять? Редко кому хватало хлеба до нового уро­жая. К весне большинство колонистов испытывало нужду в хлебе и в кормах для скотины. Здесь, видимо, сказывалась еще непрактич­ность части колонистов, неумение обеспечить семью всем необходи­мым за счет правильного ведения хозяйства. Женщинам работы хватало, вертелись как белки в колесе, а мужчинам бывало и вольготней. Играли в домино, шашки, карты, собираясь группами по вечерам  у соседей рассказывали разные байки и домой приходили поздно, тихонько ложились спать ,не зажигая свет.

Бибе М. Я. 28.6.1984 г.

 Ч1.Гл2. §14  Зимний извоз.

Обстоятельства не позволяли многим долго отдыхать. Зерновое хозяйство больших доходов не давало. Надо было искать дополни­тельные заработки. И этими дополнительными доходами стал в зим­нее время извоз - фура. Возили зерно, муку, в Николаев, обратно мануфактуру, скобяные изделия. Этот труд очень изнурительный, изматывал людей и скотину. Сами грузили, охраняли и в условлен­ное время доставляли хозяину товар. Ездили в любую погоду, а зи­мы были морозные, снежные. Частые бураны и заносы усложняли перевозку грузов, зажиточные и средние крестьяне к фуре, как к дополнительному источнику доходов, не прибегали, фурой, как правило, занимались незаможные колонисты. В одиночку извозом занимались редко. Обычно создавалась артель, назначался старший. Каждый на своей подводе или на санях перевозил сколько мог груза и получал свою долю у старшего артели, сколько было положено по уговору с хозяином. В артели существовал неписаный закон - один за всех, все за одного. Выезжали все одновременно, в пути строго следили, чтобы никто не отставал и если случалось у кого-нибудь поломка в пути или какая-нибудь другая беда, его в беде не оставляли, приходили на помощь. Каждый подставлял плечо, или же груз этого возчика перегружали на все остальные подводы поровну, но деньги за извоз он получал как все. Из Нагартава в Николаев возчики вы­езжали с таким расчетом, чтобы к вечеру добраться до Белозерки. На постоялом дворе дядьки Пимена всегда было место для лошадей и людей. Возчикоз всегда ждал желанный кипящий самовар. Что могло быть лучше в холодную пору горячего чая? Спали в одежде, на зем­ляном полу в развалку, но в тепле.  На следующий день отправля­лись в Николаев. Сдав груз, возчики всей артелью шли в цирк. Что за чудо цирк! По возвращении в Нагартав долго рассказывали о чудесных артистах - кудесниках, особенно о клоунах и иллюзионистах.

В Нагартав старались вернуться не позднее пятницы.

Оставаясь единоличниками с их сугубо, собственнической психологией, они вместе с тем были людьми дружными, готовыми в любой момент придти на помощь попавшему  в беду. Их объединяла не столько национальность, сколько совместный прямо скажем, изнурительный труд. Но, как говорят, в семье не без урода. Бывали и черствые, безразличные к чужому горю.люди. Затесался в  артель и стал старшим  один. Всегда хитрил обижал артельщиков. Взял он однажды, у лавочника Дубинского Шлоймы деньги по доверенности, чтобы выкупить в Николаеве товар и загрузить ими подводы артельщиков. Но деньги он присвоил сказав, что потерял, а подводчики вернулись домой без груза.  Обижали од­носельчан и Юрковский Идл , Слинин Хаим, Каплун. Свою показную  общественную деятельность они проводили в корыстных целях.

Работодателями в зимнее время были владельцы магазинов, мель­ниц, помещики. Они же вмешивались в споры враждовавших религиозных группировок и всегда были на стороне консервативной хасидской части верующих и влияли на ход их споров.

Противникам хасидизма отказывали в грузах. Владелец крупной мельницы Синдерей нанимал подводчиков на извоз из числа сторонников раввина, Левина Нахмана, ярого хасидиста; сторонникам хасидизма груз не давал.  Тот же Синдерей жестоко эксплуатировал и наемных работников мельницы. За то, чтобы перенести штабель муки в другое место  и сложить в ярус 100  пятипудовых мешков он платил по копейке за мешок. Люди выбивались из сил и с трудом добирались домой. На следующий день он нанимал других, здоровых рабочих. Но что было делать, где заработать?

Строительство больницы в начале века также обеспечило работой. Подрядчиком на строительстве по 1.5 месяца в году зимой был Зябко Беньямин. Возил грузы. Получал за это деньги.

Бибе М.Я.28.4.1989.

Ч1.Гл.2. §15.Обучение профессиональным навыкам.

Дети хлеборобов обучались земледельческому искусству в поле. Они же большей частью становились учениками кустарей, у которых учились какому-нибудь ремеслу в течение 2-3 лет. Причем первый год или полгода ученичества уходил на то, что ученик ухаживал за хозяй­скими малыми детьми или за домашним хозяйством учителя кустаря. Сами же кустари неохотно и очень редко посвящали своих детей своему ремеслу. В принципе ремесло было более доходным чем землепашество, но почти все работы проводились в долг, так как у бедных поселян не было денег для оплаты. К тому же вошедшие во вкус кустари мечтали посвятить своих детей более престижному доходному и высококультурному делу.

Из перечисленных выше кустарей по стопам отцов пошли: сыновья Дрибана (Юдель и Бер ) стали кузнецами, старший сын Элиясова Зелика. Стал портным один из сыновей Плица-Ицель -Янкель.

Но скажем уже сын заготовщика Гельфанда М. - стал врачом.

5.6.1984     Бибе М.Я.

 На рубеже двух веков и в конце века колонисты уже были искусны в земледелии. В середине прошлого века правительство поселило в нашей колонии (также как и в других колониях) около 25 семей немецких колонистов, которые должны были обучить евреев земледелию. Как немцы обучали нас ,– об этом сведений не сохранилось. Скорее всего, просто евреи присматривались к немцам и делали так, как они. Во всяком случае, в начале ХХ века немцы уже ничему не обучали.

В середине 19 века был образован Ново-Полтавский сельскохозяйственный техникум (еврейский). Выпускники этого техникума, агрономы, ездили по колониям, наблюдали за ходом сельхозработ и давали советы. По-видимому, за это им платили деньги. Или он были на содержании ЕКО. Агроном давал советы летом во время работ и в зимнее время проводил беседы.

I.12.1989     Бибе М.Я.

Ч1.Гл. § 16. Почта, телеграф, железная дорога.

Не было, конечно, в 19 веке ни электричества, ни телефона, ни радио в нашем крае. Было почтовое отделение в соседнем селе Березнеговатое. Оттуда русский почтальон приносил и уносил письма с Нагартава. Газет никто не выписывал никаких, кроме одного-двух человек. Телеграф появился там же, в Березнеговатом, в 1905-1907 гг. Газеты и телефон пришли в колонию при советской власти.

В 12 километрах на восток проходила железная дорога, и была железнодорожная  станция. На эту станцию и со станции подводчики доставляли людей.

 Зябко М. Н.

Ч1.Гл.3  Школы, больницы, культура.

§ 1.  Хедер и земская школа.

Обучение мальчиков проводилось в хедере. Хедеров было в колонии не мало. Начиналось так называемое обучение с 5 или 5,5 лет и продолжалось весь год с перерывом на летние каникулы 2 "змана" (июль-август, зман - на иврите период,времья). Летом находи­лись в хедере с утра до вечера, с перерывом на обед. Зимой посещали хедер только после обеда, а утром обучались в русской Начальной шко­ле. Из хедера зимой возвращались поздно, затемно. Многие мальчики освещали обратный путь самодельными, из промасленной бумаги, фона­риками.

Классов в хедере не было. Обучение проводилось в обычной, неприглядной  комнате сельского дома с земляным полом. По углам висела паутина. Пауки охотящиеся за мухами, которых было предостаточно, частенько привлекали внимание мальчиков, за что их подвергали избиению. По этой комнате прохаживалась наседка с цыплятами, а на маленьком окошке с выбитыми стеклами, без подоконника, распластавшись грелась на солнце кошка. Иногда она предавалась своим кошачьим играм, чем приводила детей в восторг. За это их опять били. Комнату не часто убирали. Такая убогая обстановка была почти во всех хедерах. Посредине комнаты стоял длинный стол. По двум сторонам его были прис­тавлены длинные скамейки, на которых сидели мальчики (обязательно в головных уборах).

Во главе стола восседал ребе (меламед - учитель). Перед каждым учеником, или двумя учениками лежала священная книга на языке иврит (лоше-койдеш ). Мальчики поочередно читали священное писание с напевом, в такт пошатываясь и переводили на еврейский язык (жаргон). Меламед большей частью сидел, дремал или подсказывал. В этой комнате , по очереди занимались все старшие и младшие. Одна группа занималась, другая отдыхала. В перерыве между обучением дети играли во дворе в какие-нибудь детские игры или занимались чистописанием. Детей обучали читать и переводить прочитанное. Основная масса изучала Хумеш (Пятикнижие ). Хумеша было 5 частей и его изучали из года в год. Старшие и более способные изучали Гемору, но таких было не много. Меламеды, в основном , жили бедно. Вечные недостатки, семейные неурядицы озлобляли их и они на учениках вымещали злобу. Это были, в основном, малокультурные и малообразованные люди. Система обучения в хедере и уровень подготовки меламедов приводили к тому, что дети за все года обучения ничему толком не обучались Окончившие хедер знали кое-как молитву, знали на память кадиш (поминальная молитва), умели писать по- еврейски. Но русского языка не знали, и не читали. Зато меламеду было предоставлено право бить детей. У ребе был канчек (плетка), которой он бил. Бил также руками и палкой. Часто устраивал экзекуции и вовлекал в это позорное дело и детей. С ребенка сдирали штанишки, ложили голым телом на скамью. Два мальчика, истязаемого держали, один за руки, другой за ноги, а ребе бил. Количество ударов устанавливал сам меламед. Дети не имели права рассказывать дома, что происходит в хедере. Этим пользовались меламеды и некоторые садисты жестоко избивали детей и наслаждаясь этим. Таким запомнился болезненный, желчный Хацкель. Он не только избивал но щипал. Правда сынки влиятельных колонистов избиением не подвергались. И только когда наступало совершенолетие (13 лет ) дети вырывались из этого кошмара.

По достижении нужного возраста, мама или бабушка (меня повела в хедер бабушка) брали за ручку малыша и приводили в хедер. Ребенок обычно был одет празднично. На нем была  белая сорочка (обычно снятая с плеча старших) и штанишки с одной бретелькой через плечо и с разрезом сзади. Как назло кончик белой рубанки всегда пробивался через отверстие коротеньких штанишек наружу и торчал как белый хвостик, без обуви , босиком, ноги и руки конечно вымыты, зато пятки ног растресканы, а большие пальцы ног, как правило, кровоточили. Голову мальчика покрывала фуражка - восьмиклинка, с чуть удлиненным козырьком и пуговичкой посередине на ма­кушке. Большие черные глазки рассматривали ребе, учеников и не­обычную обстановку, в которой ему придется коротать дни вместе со всеми. Ребе, удостоив  мальчика мимолетным взглядом, кивнул головой, что означало, мальчик принят.  Бабушка стала тут же излагать достоинства мальчика. Обо мне, например, она говорила, что мальчик я тихий, послушный и буду, без сомнения, прилежно учиться. Пусть ребе уделит мне внимание. Сидевшие за столом мальчики разглядывали новичка и тихо, про себя, хихикали. После окончания этой процедуры , убедившись, что я отныне уже школьник (ученик хедера) я стремительно кинулся во двор к игравшим во дворе сверстникам и как равный среди учеников хедера предался, как все, мальчишеским незатейливым играм. Месяца через три, бабушка как-то неожиданно появилась в хедере. Меня ребе поманил пальцем, выставив всех мальчишек. Оказывается  моя бабушка хотела увидеть, чего я достиг за три месяца. Раскрыв передо мной талмуд , ребе водит указкой по строчкам священной книги, а я стараясь выглядеть в глазах бабушки способным учеником, вытаращив глаза и высунув язык изо всех сил читал уже по складам. Видел я, что бабушка и ребе тоже моими успехами довольны  и я был рад. Вдруг на ту строчку книги, которую я силился читать по складам, упала  конфета, а ребе улыбнулся и сказал: "бери, это тебе". Над тобой сейчас витает добрый ангел - посланец всевышнего - он, видно, тоже доволен твоим прилежанием и бросает тебе конфету. Учись хорошо, прилежно и всегда будешь получать сладости. Досталось мне еще несколько конфет, но посланца Господа Бога я гак и не увидел, как не старался. Хотел я увидеть дырочку в потолке, через которую мой добрый ангел бросал конфеты, но не смог обнару­жить. Позже был разоблачен этот обман, но пока я был счастлив. Зажав конфеты в потной руке я кинулся во двор к сверстникам, моим друзьям, поделится так поразившей меня тогда новостью и конфетами. Долго я размышлял о таинствах и великой силе Господа Бога. Так продолжалось до тех пор, пока не послышался повели­тельный крик ребе - в хедер. И все мы бросились туда.

 Моя мама - Бибе Расл , рассказывала мне одну драматическую историю, у колониста Апрасовского Хаима мальчик Арон-Меир учился в хедере у ребе Хацкеля. Чем-то провинившись, он был подвергнут избиению. Бил его ребе жестоко, исступленно, как говорили, до полусмерти. Мальчик потерял сознание. Его окатили водой и мальчик пришел в себя. Отдышавшись, ушел домой. Не мог он сидеть и лежать. Тело ныло, кровоточило, дома был хмур, за стол обедать не садился, ел стоя, ни с кем не разговаривал. Что случилось с мальчиком никто понять не мог. Ничего от него не добившись Хаим, как бы между прочим, приподнял рубашонку и остолбенел - увидел черное, от запекшейся крови тело, осторожно снял штанишки - все тело такое.  После этого Арон-Меир все рассказал. Арон-Меир был единственным его сыном Хаима (остальные дети -девочки), его гордостью и надеждой. Как посмел ребе так поступить ,что предпринять? Побежал к старшему брату Аврам-Меиру посоветоваться. Посовещавшись, они решили ребе проучить.  На следующий день  Хаим, как ни в чем не бывало, обратился к ребе с просьбой. Не обессудьте ребе, я и мой брат Авром-Меер просим вас прийти ко мне домой в субботу, после обеденного сна и проэкзаменовать Арон-Меира в моем присутствии, хотим услышать, каковы его успехи в учебе.  Такие демонстрации успехов вообще практиковались. Ребе, ничего не подозревая, направился домой к Апрасовскому, как было договорено, Хаим любезно проводил его в большую комнату, прикрыл за собой и за братом дверь. Хорошо его проучили и отвели домой. После этого ребе детей редко бил, но очень больно щипал. Правда, он уже не долго  учительствовал.   

Бибе М.Я.1.12.1989

Зябко М.Н. 1.12.1989

Была казенная или земская школа. Здание для нее выстроено в 1898 году. Обучение  было бесплатное, обязательное и  даже преследовало цель обратить евреев в православную веру. Все предметы излагались на русском языке и по русским учебникам.

В двух больших помещениях обучались 4 группы.(1,2,3,4,)

Перед началом замятий еврейских детей заставляли петь христианские молитвы и "боже царя храни" (каждое утро). В большом длинном коридоре школы. Молитву начинали при появлении директора школы.

Излагались: арифметика, письмо, чтение.

Обложки учебников были с изображениями Пушкина, Тургенева. Лермонтова. Книги приобретались в лавках и библиотеках в Березнеговатом

Обучение было бесплатным. Отопление школы зимой тоже за счет казны осуществлялось.

Впрочем все или большинство учителей были евреи. Сохранились имена и фамилии предреволюционных учителей: Мера Соломоновна Дубинская, Баршак, Станиславские (он и она и после революции ); Баркаган (тоже после революции). Эти же учителя продолжали обучение детей и в Гражданскую войну и сразу после революции, хотя, конечно же, без молитв за бога и царя.  Школу зимой, первые после революции годы, отапливали сами родители.

После земской школы часть учеников посещала хедеры. Их в колонии было что-то 3 или 4. Не наши, очень религиозные евреи (меламеды) набирали себе группы детей по 10-20 человек, преподавали детям еврейскую грамоту, древнееврейский язык и религию. За это обучение родители платили меламедам. Сами меламеды, как и раввин и резники  земледелием не занимались.

В Береэнеговатом на месте нынешней школы механизации была гимназия.

Фалков И.М. 10.5.1983

В земской 4-х классной русской школе, в двух больших классах занималось 4 группы: I-III и III-IV. Один учитель занимался одновременно с двумя группами. Посредине школы был большой коридор. Ежедневно перед началом занятий читали молитву "Благодарим тебя создатель" и направлялись в классы. В этом же здании, была квартира директора школы.

Перед революцией и в первые годы советской власти здесь работали хорошие учителя, добрые люди: Баршак, его дочери Анна и Клара, Мера Соломоновна Дубинская.

Знания дети получили небольшие. Умели они читать, писать, решать задачи. Здесь детей тоже наказывали. Учитель имел право бить ученика, ставить в угол голыми коленями на горох или соль, выгонять из класса, оставлять без обеда. Но, эти учителя редко прибегали к таким мерам.

В Березнеговатом была гимназия. Туда попадали не самые способные, но чаще дети  влиятельных колонистов. Впрочем, детей колонистов вообще было мало в этой гимназии. 

Бибе М.Я. 28.4.1984

В 1838-1840 году в Б.Нагартаве решено было основать школу. Ведавший делами колонии чиновник Демидов был против. Но губернатор Воронцов распорядился открыть школу.

Школа была открыта 18 мая 1840 года. Учителем в школу назначили выкрестившегося еврея Гезионовского, Он не происходил из колонистов, а был родом откуда-то из северо-западных областей или даже из самой Польши. Был он большим прожектером и идеологом решения еврейского вопроса путем русификации евреев. Постоянно забрасывал он своими прожектами губернские управления и правительство. Школа в Нагартаве была открыта по его инициативе, для русификации евреев.

Большого успеха Гезиновский не имел. Нагартавцы неохотно отдавали своих детей на учебу "выкресту". В августе 1840 года в ней числилось только 18 учеников в возрасте от 9 до 15 лет.

Потерпев неудачу в деле руссификации евреев, Гезиновский сделался просителем от евреев. Стал писать от них жалобы высокому начальству. Не поладил с Демидовым, про которого доложил, что тот избил до смерти некоего Фрадкина в одной из колоний. Вскоре он был уволен.

Зябко М.Н.

 (Очерк из книги Боровой.С.Я. Еврейская земледельческая колонизация)

Ч1.Гл3. §2     Культурный и физический тип колонистов

  Несмотря на все недостатки образования  , сравнительно с окрестными украинскими селами  у колонистов и у евреев вообще был более высокий образовательный уровень. Мальчики у них все, почти, проходили курс обучения в хедере начальной религиозной школе, где  учились они около 8-ми лет. Девочек часто обучали на дому индивидуально ( но у достаточно состоятельных родителей). В то время как в украинских  сёлах , большей частью, особенно до отмены крепостного права , дети не обучались даже в церковно-приходской школе.

Правда, образование в хедере было не самым практичным. Мальчиков обучали еврейской азбуке, чтению Торы и Талмуда, и не обучали  русской письменности и коммерческому счету, столь необходимыми в повседневной жизни.

Но, по-видимому и этой непрактичной грамотности было достаточно чтобы у евреев был сравнительно высокий уровень грамотности. И, по-видимому, это было важнейшей из причин по которой евреи служили приказчиками, арендаторами шинков, прудов, мельниц, служили управляющими в помещичьих хозяйствах ,сборщиками налогов (за что их , конечно не очень жаловали ).

Есть еще одна причина. Не ясно почему, но евреи меньше водку пьют . И это позитивно сказывается на их карьере.

Позже, в 1840 г. в Нагартаве открыта была светская земская школа , заполнившая этот пробел (русская письменность и практический счет). Библиотек и клубов в прошлой веке ещё не было, и неизвестно читали колонисты тогда ещё что-нибудь кроме Торы и Талмуда. Литературы на идыш тогда ещё не было. На древнееврейском издавалась, практически только религиозная литература. Только на рубеже XIX и ХХ веков стали читать у нас еврейские газеты.

Интелектуальная развитость наших предков -колонистов, конечно же была ниже уровня нынешних их  потомков. В основном , развитость эта определялась содержанием образа жизни: работа быт, религия. На протяжении веков в местечках было несколько меньше тяжелой физической работы и значительно больше молитв и чтения религиозных книг, что отрицательно повлияло на телосложение и физический тип евреев. А фактическая бесполезность и даже вредность сопротивления сделала их очень беззащитными в отношениях с недругами иноверцами.

Разве что хитрости прибавило им оно (еврейская хитрость).

В рассказах Шолом-Алеихема евреи показаны. людьми избыточно разговорчивыми  , смешными, мелочно суетливыми (хотя , конечно же, сатирик сгущал краски).

Меньше намного, чем в русских сёлах было у них невежества, пьянства, преступности, о чём, например, пишут Толстой в романе "Воскресенье", Чехов в рассказе "Мужики".

За одно поколение и даже больше физический тип и национальный характер не переделаешь. Местечковый тип  , в основном , сохранился в нашей колонии.

 Колонисты, как и большинство евреев того времени, были людьми религиозными. Глубокая  вера в предсказания  древних пророков помогала им стойко переносить жизненные невзгоды, национальный гнёт, погромы; а в более отдаленные времена -изгнания, кровавые разгулы беснующихся толп, костры инквизиции. А мы много растеряли из этих свойств.

Еще до революции в Нагартаве, в 1905 году возник драмкружок. В 1902 году в колонию Сейдеминуха приехал известный в те годы еврейский бродячий актер Шабшай. Создав из местной молодежи драмкружок, он два с лишним года ставил регулярно пьесы еврейских драматургов. В 1905 году один из этих кружковцев Бибе-Янкель женился на Зябкиной Басе и переехал в Нагартав. Здесь он создал такой же драмкружок. Кружковцы ставили нашумевшие в то время исторические еврейские пьесы: "Бар-Кохба", "Суламифь", "Колдунья". "Ио­сиф Мудрый" и др. Клуба в колонии не было. Поэтому кружковцы приспособили амбар богатого колониста Берхмана Йойла под театр и за арендную плату ставили по субботам пьесы. Своими силами изготовили они кулисы, декорации, реквизит. Предварительно получали они разрешение на постановку у Березнеговатского пристава, который брал за это взятку.

Энтузиастами драмкружка были Бибе Яков , Леви Бася, Зябко Соломон, 3ябко Н., Работников, Диневич 3.,Пушниц С., Коган С. и др.

Просуществовав год с лишним кружок распался потому, что кружковцы обзавелись семьями и не могли больше выделять время для занятий.

Обычно в еврейских местечках музыканты пели на свадьбах. Подыгрывали себе смычковыми инструментами.

Бибе М.Я.1.12.1989

 Самодеятельные артисты знали на память все пьесы, все песни, обходились без суфлера. Прекрасно звучали в спектаклях хоровые песни. Солистка самодеятельного театра Леви Бася, обладательница прекрасного сильного голоса (сопрано) завораживала слушателей, вызывала у них восторг, во время репетиций, которые проводились в доме у кого-нибудь из кружковцев, люди с удовольствием приходила послушать песни в ее исполнении. К началу премьеры зрители знали все песни  и всю пьесу, но на постановку все равно шли с радостью. Режисером и хормейстером был Бибе Яков, хотя он и не имел ни театрального, ни музыкального образования, и вообще был малограмотен. Закончил он хедер н несколько классов начальном школы. Но молодость всегда молодость, энтузиазма было, хоть отбавляй. Кружковцы не ограничивались постановками дома ( бесплатными), но выезжали на гастроли в колонии Доброе. Ехали на своих подвозах и полностью за свой счет. Прошла молодость и многие кружковцы оставили это хобби, одна только Бася Леви стала профессиональной певицей. После замужества она уехала в Германию, затем в Америку. Лишь там, в полной мере, раскрылось ее дарование.

Не хватало нагартавцам столь полюбившегося ими театра. Остались воспоминания, и не только воспоминания. Остались песни. Их пели всюду - в поле, дома, в семье, в компании. Этим отводили душу.

Приезжали на гастроли еврейские труппы - Мишурат, Корик. Снимали в Березнеговатом в аренду помещение и ставили пьесы еврейских драматургов - "Ди нивейле" (падаль), "Миреле Эфрос" и другие .

Довольствовались гастролерами - известными, одаренными, людьми.

Бибе М.Я.1.12.1989

Ч1.Гл3. §3   Больница и медработники.

В 1872 году был основан земский лекарский участок в колонии Нагартав, где работал доктор, обслуживающий 2500 жителей, нагартавцев и украинских крестьян.

С 1830 по 1872 год было 5 эпидемий холеры. Холера или тиф были почти каждый год.

В 1812-1815 г.г. у нас на Юге свирепствовала эпидемия чумы.

Доктор Нагартовской больницы В Ю.Дуброва организовал при больнице годичные курсы, ставшие затем первыми в губернии школой сестер-милосердий.

С 1858 по 1872 гг.в Нагартове (или Березнеговатом) врачевал докторский помощник.

Зябко М.Н. 5.5.1983     

Сразу за школой (в сторону Малого Нагартава), в небольшом домике, была маленькая больница или медпункт.

Новая нынешняя строилась на рубеже двух столетий и действует с 1900-1903гг.   В больнице были отдельные, для двух категорий, больных, русская и еврейская кухня

Фалков И.М. 10.5.1983

Здравоохранение до революции в Нагартаве было поставлено слабо. Антисанитария была   повсеместно, и люди занимались самоврачеванием. Была, правда, в Нагартаве больница, были и врачи, фельдшеры, но их было мало. Лечение было платное и не всем по карману. В больнице были ежедневные приемы больных, которых привозили со всего района.

Целыми днями находились больные в больнице в ожидании приема. Принимали не только врачи, но и фельдшеры Гланц, Рисман, Горелик (Горелик после революции) посещали больных по вызову на дому.

Самым авторитетным, и можно сказать, любимым у колонистов был до 1919г был фельдшер Гланц Арон. У него был свой выезд. Так называлась верховая 4-х колесная легкая повозка с маленькой лошадкой ”буцевал” с остриженными хвостом и гривой. Упряжка была без вожжей. Вместо кнута - палочка с тупым гвоздиком на конце. На тележке он внезапно появлялся в дом к больному, стараясь въехать во двор не через ворота, а через какой-нибудь провал в ограде. Большой знаток своего дела, опытный практик, юморист к тому же он всех своих  пациентов колонистов знал по имени. Хорошо знал он и их бедственное состояние. Больных он всегда подбадривал. Одно его присутствие у постели больного, его оптимизм благоприятно влиял на состояние больного. Был он как-бы участковым , по нынешним понятиям, лекарем. Но практика его была частная и такса была 17.5 копеек за визит. Если- говорил он у вас сейчас нет денег, дайте мне пол- копейки, а 17 копеек вы мне отдадите когда у Вас будут деньги. Никогда и никому не отказывал он в медицинской помощи. Невысокого роста, с рыжей бородкой, в простой одежде говорил он с нагартавцами только по еврейски. Держал себя просто, был человеком компанейским. За все это нагартавцы платили ему любовью. Русские тоже старались попасть к нему на прием. Уже в 1930 году, как-то старая сгорбленная крестьянка, лет 90-100, просила записать ее к Гланцу и когда узнала, что Гланц еще в 1919 году был убит в возрасте 60 лет к другим врачам идти отказалась и никак не могла понять, как такого человека могли убить.

 С конца прошлого века и до 20-х годов ходил по вызовам к больным и старый Рисман , но большой популярностью не пользовался. Человек молчаливый, угрюмый, всегда в темных очках, разговаривал он с пациентами только по русски и некоторые не понимали его.

Сын его, фельдшер Рисман Александр пользовался у нагартавцев большой симпатией. Человек знающий , всегда по первой же просьбе отправлялся он к больному и оказывал возможную помощь. Вскоре Рисман А. закончил медицинский институт, стал хорошим врачам и вернулся в Березниговатскую больницу.

Бибе М.Я. 28.6.1984г

В начале нашего века  (1900 -1903 г.г.) в Нагартаве была построена Березнеговатская районная больница. Она состояла из: корпуса для приема приходящих больных, там же была небольшая аптека (позднее поликлинника), и корпусов - терапевтического, хирургического, гинекологического, а с 1927 года туберкулезного и роддома. Эти корпуса были построены на отведенном на окраине колонии Нагартав большом земельном участке и ограждены высоким каменным забором, проходящим с тыльной стороны. На тepритopии больницы можно было попасть только через ворота. Вся территория утопала в зелени - крупных декоративных деревьях и кустарниках.

Районная больница Береанеговатского района была построена в колонии Нагартав по просьбе нагартавсиих евреев.  В прошении на имя Херсонского генерал-губернатора они указывали, что евреям приходится в экстренных случаях обращаться к врачам больницы в ночное время, и ,что , учитывая их национальность для них небезопасно, жителям же района (в то время уезда) никто угрожать  не будет.  Херсонский губернатор с их доводами согласился.

Больница была гордостью колонистов. Медперсонал сыграл большую роль в медпросвещении колонистов. Больница располагала большим хозяйством: лошадьми, коровами, домашней птицей; здесь прохаживались гуси, индюки, прогуливались павлины. Мясные и молочные продукты больные получали от своего хозяйства, до революции здесь были две кухни: общая и еврейская, кошерная; работали здесь  пленные австрийцы ( в годы первой мировой войны), а в годы Советской власти - наемные рабочие. Главные врачи строго следили не только за ходом лечения больных, но и за хозяйством. До революции это были доктор Герман. А в годы Советской власти были главврачи Коновалов, Фирштенберг, Картава.

Врачи больницы ежедневно вели прием больных. Крестьяне из окрестных сел приезжали  на прием в больницу на лошадях и вереница подвод выстраивалась вокруг больницы. Больных вызывала мед­сестра, без вызова к врачу заходить никто не смел. Больные здесь маялись целый день в ожидании приема .

По части медицинских знаний мы были наивны.

К Нехаме–Рохе пригласили известного тогда в колонии фельдшера Гланца А. Был ли у него учет сердечников, не знаю, но сердечников колонистов он знал хорошо. Нехама-Роха среди них не значилась. Но раз сердечный приступ- надо спешить. Примчался он на своем выезде и прямо к больной. "Скажите Нехаме -Роха, что Вас беспокоит?" - "Сильно сердце болит" -отвечает больная. Достает он свою врачебную трубку, выслушал раз, затем еще раз, - никаких признаков болезни сердца. А Нехаме-Роха стонет, причитает, видно, что не притворяется, действительно что-то беспокоит. На все вопросы от­вечает однозначно, -"болит сердце". Что делать? Покажите говорит фельдшер, где болит?  Я же Вам много раз говорила, сердце болит, вот здесь и показывает на  желудок .

Ясно. Что Вы сегодня ели? "Этэ –отвечает-, всего с десяток вареников". (А вареники крупные, тесто сырое). Ну, конечно же фельдшер сразу устранил боль.

Тяжелый непосильный физический труд, множество религиозных запретов, ограничений, низкий уровень медицины - все это безвременно уносило в могилу множество людей.

Бибе М.Я. 28.6.1984г

Ч1.Гл4. Общественная жизнь в колонии.

§1.Самоуправление в колонии.

Муцмахер Гилель Иосифович,говорил, что на его памяти были выборы в старостат Малого Нагартава. Кого выбрали не помню. Выборы были острыми. Дело доходило до драк

Зябко М.Н. 5.5.1983

Каждый  из Нагартавов - Большой и Малый имел свою управу, который назывался приказом. Возглавлял приказ - шульц (староста). У него были помощник и секретарь. Состав приказа и шульц избирались на сходке самых состоятельных жителей колонии на З года. Для содержания приказа был установлен специальный налог на жителей колонии. Шульцами были:  Сокол Абрам, Кукса, Коган (отец Арье Когана). Занимались шульцы регистрацией жителей колонии. Регистрировали рождения, смерть, приезд, отъезд. Занимались распределением земли. Подчинялись шульцы волостному начальству.

Фалков И.М. 10.5.1983  

Один раз в 3 месяца проводились собрания (сельский сход) в старостате у шульца. Большей частью они были посвящены сезонным работам и ежегодному переделу земли.

Помимо приказа и шульца, общество содержало еще и баню и банщиков в Большом и Малом Нагартаве.

Бибе М.Я   1.XII.1989

Местным органом власти в Нагартаве до революции был приказ, во главе которого стоял шульц. Шульц был выборном должностным лицом, возглавлявшим сельский сход, которой состоял из домохозяев и выборных должностных лиц. Сельский сход - орган распорядительный, судебной властью не обладал. Приказ сменил не одно местоположение в колонии. Шульцами в колонии были: Каплун Абрам, Коган, Кукса Яков, а письмоводителем много лет был Линов. После выезда  Линова из Нагартава еше до 1917 года, его место занимал Эрлих Абрам, обладатель изумительно красивого калиграфического почерка, знаток русского языка , но чинопочитатель и взяточник. К односельчанам он относился плохо, высокомерно, простых граждан за людей не считал. Справку получить у Эрлиха было невозможно, всегда в ответ звучала дежурная Фраза "мне некогда, придете завтра". А на завтра то же самое - справку можно было получить только за взятку. Колонисты отправляясь в приказ за справкой, брали с собой деньги. Позже ему в работе помогала дочь. Шульцу помогали избранные должностное лица -"обществнники". деятельность этих "общественников" как правило, влиятельных лиц была направлена прежде всего на извлечение личной корысти: получение хорошего участка земли, поближе к селу, увильнуть от налогов, а бремя их переложить на малоимущих. Такими общественниками были: Рускол Абрам, Слинин Хаим. Каплун Абрам, Дриз Идель-Мордух, Берхман Йойль, Юрковский Идель и другие.  Приказ занимался , в основном, делами земельного общества: перераспределением земельных участков, общественным выпасом, благоустройством, упорядочением и ремонтом колодцев, прудов и еще записями актов гражданского состояния (рождения, браков, разводов, смертей). Разводов  колонии было мало, раввин на это согласия не давал. "Разводить безотцовщину ,- твердил он, - не разрешу!" Обычно делами ЗАГСа управлял рабинер (светский раввин), в колонии этим занимался приказ.  Они же выдавали гражданам удостоверения личности. Паспортизации в колонии тогда не было. Много занятных историй рассказывал  мне Шульц – Кукса Яков.  Любил он часто бывать в сельсовете, сравнивать работу совета и приказа. Много общего в их работе находил он, но у сельсовета шире круг интересов, а стало быть и деятельности. Человек он был умный, веселей, с юмором, рассказы­вал много интересных историй из своей практики. Его занимала и процедура выдачи удостоверений личности.  В приказах в удостоверениях указывали "особые приметы". Как-то зашла в приказ за удостоверением молодая женщина -рассказывал он - и на во­прос, есть ли у нес особые приметы, ответила утвердительно. "У меня на теле ниже пояса есть родинка, что показать?".

В такого рода истории и я, тогда уже не молодой человек, не раз попадал. "А Вы, говорит шульц, в удостоверении личности "личные приметы" не указываете, хотя зря,- смеется он - занятные, скажу я вам, бывали истории". 

Бибе М.Я. 28.6.1984г

Ч1.Гл4. § 2.  Социальные сословия.

Все колонисты относились к социальному сословию "крестьяне". То есть сословного  неравенства не было. Было, конечно же, имуществен­ное и финансовое неравенство. Большинство колонистов работали сами на своих наделах. Некоторые, не будучи в состоянии сами обработать свои большие наделы, сдавали землю в аренду. Таков был мой прадед , по матери ,Сокол Герш, у которого было много земли и много дочерей, а сыновей не было.

В местечках на севере Украины евреи делили себя на сословия хозяев и ремесленников. У нас в колонии такого деления не было. Все были крестьянами-землевладельцами, сами обрабатывали свою землю и в свободное от земледельческих работ время занимались ремеслом и торговлей. Впрочем, может бытъ , и была небольшая прослойка безземельных колонистов батраков, но это было в более позднее время и по-видимому при нежелании иметь собственную землю, т.к. земель у нас на Юге было много.

Зябко М.Н. 5.5.1983  

В самом Березнеговатом рассеяно жили евреи, но евреи эти были не колонисты. Большинство из них были владельцами лавок, магазинов. Некоторые из них были весьма богаты. Они то и были настоящими мещанами.

В обоих Нагартавах почти, все числились крестьянами (все кто занимался земледелием) мещанами, такими  были раввин, резник, меламеды и некоторые кустари безземельные.

Фалков И.М. 10.5.1983  

Батраки трудились в зажиточных семьях. Таковы были Зяма Муцмахер, Ян Турков, Плам. Хозяева старались нанимать здоровяков. При поступлении на работу устраивался ”экзамен”. Человека усаживали за стол и смотрели, как он ест. ”Хороший едок – хороший работник”. Распространено мнение о том, что бедняк – это, обычно, лодырь. Но среди бедняков были и трудяги, которые не разбогатели оттого, что не очень толково хозяйничали.

Бибе М.Я   1.XII.1989

Субботу все обязаны были справлять, хоть ты беден, хоть ты нищ и всю неделю не ел.

Поэтому, для нищих и многодетных бедняков собирали еженедельно по четвергам специальный сбор. Люди из благотворительного общества ходили по домам и собирали деньги.

Благотворительное общество  состояло из сердобольных, добрых, честных, в основном, не богатых, людей. Общество распределяло среди нуждающихся собранные деньги и помогало им подготовить день субботний. Главой этого благотворитльного общества в колонии был всеми признанный и уважаемый за доброту и бескорыстие Зябкин Яков-Шабс.

Часто он делился собственным имуществом. Человек неграмотный, малокультурный , обладал большим чувством такта. Он, как никто другой, мог помочь попавшему в нужду человеку не обидев его. "Возьми, - говорил он - я тебе даю в долг. Появится возможность у тебя - отдашь. Стесняться, а тем более, обижаться не надо. Корми семью, корми скотину. Живи как все. Выберешься: из нужды - отдашь. Сможешь - будешь помогать другим". Так этот уже немолодой немощный, глухой человек постоянно заботился о других.

Бибе М.Я   28.VI.1984

Общества помощи бедным и другие общества существовали без всякой регистрации и без специальных помещений. Это были просто сходки людей. Самыми большими обществами были религиозные общины с синагогами, раввинами, старостами, служителями. Их в колонии было несколько.

Бибе М.Я   IV.1990

Ч1.Гл4. §4  Разговоры, волнения.

Пожилые люди и люди среднего возраста собирались, обычно, у синагоги небольшими группами и рассказывали друг другу всякие небылицы.  С большим интересом группировались они вокруг интересных рассказчиков, остряков, а их в колонии было немало, самым признанным рассказчиком и острословом был Генин Мендель (Мендель-Крейнес), кровельщик по профессии. Большой , неунывающий бедняк, он своим оптимизмом, жизнерадостностью, заставлял людей смеяться ,чем-то восторгаться и на время забыть свою совсем не сладкую жизнь. Зябкин Лейвик был мастером смешить людей. Человек неграмотный, он умел найти подход к любому человеку, зажиточному, бесправному бедняку, к детям. Для  всех у него находилось остроумное, смешное слово.

Такими же были: Клящицкий Шмилык, Гимпель Айзик, Рывкин Герш, братья Дриз и другие.

Бибе  М. Я.    28. VI. 1984.

Из многих тем для разговоров частыми были разговоры о религии, о Палестине, о сионистах, об Америке, про евреев и русских. Про местечковых евреев говорили часто высокомерно, презрительно. Говорили, что Шиновы – конокрады, но своих они не обворовывали. Коней крали и сбывали на стороне.

Бибе М.Я   IV.1990

Ч1.Гл4. §5 Забавные истории.

Уж не помню, притча это или быль нагартавская:

Затеяли евреи строить баню. Настала очередь застилать в ней полы. Одни стали доказывать что нужно обстрогать доски для пола. Другие говорили что нельзя делать этого, так как в мокрой- бане будет очень скользко. Долго спорили. Пришёл один и сказал, что доски нужно обстрогать, но... Но, положить гладкой, обструганной стороной вниз!

Зябко М.Н. 25.6.1984.

Ч1.Гл4. §6 Связи с окрестными колониями.

В окрестных колониях нагартавцы имели много родственников. Родственники часто ездили в гости друг к другу. Самым обычным делом в Нагартаве было жениться на девушке, или выйти замуж за парня из другой колонии. Бывало и просто переселялись из одной колонии в другую в поисках лучшей жизни. Наверное, связывали ,также, колонии хозяйственные дела.

Зябко М.Н. 5.5.1983     

Довольно часто ездили из одной колонии в другую на своих лошадях и подводах по делам, на побывку к родителям, к сватам. Без малого у каждой семьи были свои лошади и подводы.

Связи с внешним миром у колонии были немалые. Многие имели родственников в других окрестных колониях. Многие вообще стали жителями Нагартава выйдя замуж или женившись. Люди часто ездили друг к другу из одной колонии в другую на подводах.

На работу, в гости к родственникам ездили в Херсон, Николаев. Ездить любили. Потому и волов было мало в колонии, что в упряжки для дальних поездок годились лишь кони.

Ч1.Гл4. §7  Эмиграция

Случалось, люди эмигрировали. Активистка драмкружка Бася Леви эмигрировала в Германию в 1916 году, хотя и была война между странами. Оттуда она уехала в Америку. Позже от нее еще письма приходили.

Бибе М.Я.  1.12.1989

Ч1.Гл4. §8 Синагоги и религиозные службы. Религиозность и вольнодумство. 

Несколько синагог было в колонии. Каждая из них обслуживала религиозные нужды жителей близлежащих улиц.  Была синагога за оврагом в районе "Алте Даче" И, наверное, она была самая старинная в Нагартаве. Разобрали её ещё до войны.  Ближе к центру была синагога, около сыроварни. До войны её преобразовали вначале в школьное здание, затем  поместили в нём медицинское училище. После войны - колхозный клуб.

Ещё одна синагога была на улице, что теперь называется 1-го Мая, тогда – ее называли улицей Гимпеля. Здание её до войны отдали под клуб. Печально известно оно тем, что в 1941 году полицаи собирали в нём нагартавцев для расстрела. После войны разместили в нём колхозный амбар, а вскоре и вовсе разобрали.

Была, ещё, синагога в Малом Нагартаве. Хорошо сохранилось до наших дней здание Березнеговатской синагоги. Сейчас в ней склад Березнеговатского райпотребсоюза.

Зябко М.Н. 5. 5. 1983.

На оба Нагартава был  один равин и один резник Сельским хозяйством они не занимались. Сами же синагоги управлялись выборными старостами.

Березнеговатская синагога построена в 1910 г. До этого они молились в маленьком домике рядом, в котором ещё недавно жил Бецер Лев Яковлевич.

Далеко за оврагами, почти у самой Янкуватой, находилась  маленькая синагога. Она, наверное, и была самой первой построена. Самой большой и богатой была та, что в ней затем была "медичка”(медучилище). Она же и просуществовала дольше всех.

Фалков И. М. 10. 5. 1983.

Хорошо  помню синагогу Малого Нагартава, недалеко от  нашего дома. Довольно приличное здание с архитектурным ансамблем (колоннами и пиастрами). Здание было двухэтажное, ибо женский зал дол­жен был находится выше. Фактически это была галерея, на которой женщины через открытые проёмы слушали молитвы и наблюдали церемонии проводившиеся в основном, в мужском зале. Будучи мальчишками, мы бегали часто в синагогу. Особенно в праздники "Симхес-Тойре", "Хануко", где стучали специально изготовленными "гуменклеплих" при чтении Торы и упоминании нехорошего человека "Гумена".

Где-то в 1928-29 гг. синагогу превратили в склад и верующие стали собираться в другом месте.  Долго служил в синагоге "шамесом" Левинтон Давид, очень бедный человек. Дети его и внуки живут сейчас в Херсоне.

Большан В. И.  7.XII.1983.

Синагог в колонии было 4. Была Большая синагога “Гимпеля” на центральной улице. Еще была синагога на Малом Нагартаве и на горе была ещё одна.

Главной считалась синагога ”Большая", на центральной улице. Прихожане придерживались, в основном, территориального принципа прихода в синагоги. Но, были и такие что не самую близкую посещали. Купил, например, или построил дом в другом конце селения, но, по-прежнему ходит в старую свою синагогу, потому, например, что фанатично верующий, что привык к определённой среде прихожан. Фактически в Б-Нагартаве действовали 2 синагоги - "Большая" и "Гимпеля". Та что на верхней улице- при мне не работала. Религиозные деятели этих синагог отстаивали разные направления в религии. Нахмен-Леви - равин "Большой", хасидской синагоги, придерживался старых устоев: "взывать к богу, он поможет; как было до нас, так и после нас будет.. "и т.д. Призывал к смирению и послушанию.  Устои эти оспаривали сторонники другого направления - "миснагдим" обновленческое, по существу, движение.

В годы Гражданской войны, и в первые годы Советской власти, их синагогу “Гимпеля” возглавлял  духовный равин Хаим Кутан. Они считали, что мужчинам не обязательно носить бороду и, тем более пейсы и ермолки, что можна носить современный костюм, с галстуком,  а если позволяют обстоятельства, то и выпить рюмку вина или водки. Прихожанами этой синагоги были кустари-ремесленники. Равин Хаим еженедельно, в субботу произносил проповеди, отстаивая эти убеждения. Стройный, с большой чёрной бородой, блестящий оратор, он, как магнит, притягивал прихожан. Напротив, равин Нахман ни статью, ни красноречием похвастаться не мог. Он тоже периодически, хотя и не столь часто как Хаим, выступал с проповедями. Даже старые сторонники его были им не довольны.

Из Центра по расписанию в большую синагогу часто приезжали "магидим” (религиозные пропагандисты),которые выступали с проповедями перед прихожанами. В мое время проповеди эти не всегда были успешными, хотя среди них были неглупые люди. Интерес к хасидизму слабел. Кроме духовных равинов в России были ещё "казённые”. Но в Нагартаве не было таких равинов, и возлагавшиеся на них обязанности по регистрации браков, рождений, смертей осуществлял приказ. Разводов в ту пору почти не было, т.к. они не были разрешены еврейским Законом. Синагоги были главными и практически единственными массовыми общественными учреждениями. Здесь проводились все праздники и торжества. а также собрания земельного общества.

Большинство колонистов были людьми религиозными (особенно пожилые). Весь уклад их жизни был тесно переплетён с религиозными службами, обрядами, религиозными праздниками, соблюдением законов Субботы. Но, были и не очень религиозные. Чтобы не возбуждать против себя общественное мнение, они только делали вид что выполняют законы Священного писания, хотя, на самом деле ,  в бога не верили, кары господней не боялись, в Субботу, порой курили, пили водку, ели трефное, не постились, но так чтобы никто не видел.

Бибе М. Я. 28. V1. 1984.

Религиозные службы проводились каждую субботу и в праздники. Мужчины молились в талесах. Приход назывался ”Агате”.

Раввинов присылали извне. Была централизованная сеть еврейских религиозных молитвенных и учебных заведений с центром в Литве.

Бибе М.Я   IV.1990

Ч1.Гл4. §9     Будни в колонии

   Будни были заполнены трудами. В летнее время люди выезжали на работу в поле и в колонии преобладали женщины, старики, дети. Дети учились в хедере, в школе.  Помимо хозяйственных работ в будни  готовились к субботам и праздникам, чтобы не работать во время их проведения.

   В зимнее время, а также после сева, перед прополкой, перед жатвой мужчин становилось больше. Они работали в своих дворах, возили зерно на мельницу на продажу. Выезжали заниматься извозом или охотными промыслами. Строили дома, заборы. Покупки в магазинах и лавках совершались только в будни, также как и деловые переговоры собрания. Субботу еврей должен провести как праздник. Готовясь к субботе, доставали продукты, занимали деньги, готовили пищу, убирали дом.

Бибе М.Я   I.XII.1989

Ч1.Гл4. §10   Суббота в колонии.

   Суббота начиналась вечером в пятницу, когда евреи посещали синагогу и часов в 8-9 возвращались домой.

   Назавтра, в субботу утром, после завтрака, опять шли в синагогу, молились и приходили домой к часу дня, обедали и отдыхали. Часам к 5-6 вновь выходили из дому, но уже к родственникам , соседям. Соответственно этому улицы наполнялись людьми или пустели. Во время служб – скапливались в синагогах и возле них.

Бибе М.Я   1.12.1981

Ч1.Гл4. §11  Праздники в колонии.

Справлялись у нас в колонии исключительно религиозные праздни­ки. Каких либо государственных праздников не было.

Главными из них были: Рош- Гашоне  “Новый год” и Иом-Кипур  “Судный день”. Первый продолжался два дня - с утра до обеда,  в этот праздник пели певцы из общества певцов  “Когайнем “.

Судный день - одни сутки. В судный день все взрослые постились. Считалось, что в этот день господь бог предписывает каждому еврею судьбу его на один год. Счастлив ли будет человек в этом году или наобо­рот несчастлив. Кто должен умереть  и какой смертью (утонет, сгорит или своей смертью уйдет из жизни).

В этот день верующие горячо молились, облачившись в талесы, замаливали грехи и выпрашивали у бога право на жизнь для себя и де­тей. А если суждено умереть, то просили бога обеспечить хорошую загробную жизнь. Весь этот утомительный день обставлялся в синагоге торжественно. Нанятый за большие деньги кантор иногда выступал с небольшим хором мальчиков.  Красивым исполнителем псалмов, у амвона увлекал молящихся и прихожане на некоторое время забывали о голоде и бедствиях. Накинув талесы на голову, молящиеся разводили поднятые на ширину плеч, с растопыренными пальцами руки и раскачиваясь из стороны в сторону или сверху вниз, представляли по их утверждению божественную силу, сносились с самим всевышним или его ангелами. Эти и другие религиозные акты держали молящихся в напряжении. К концу дня они обессиленные еле держались на ногах.

Затем наступали другие, менее торжественные осенние праздники “ сукес “(кущи), “симхес-тойре“. В дни “сукес “ пристраивали к дому небольшую времянку из камыша или досок и проводили в ней трапезу.

Более веселый праздник – “Симхес-Тоире “ наступал после сукеса. Все мужчины и даже мальчики со свитками в обнимку совершали круг вокруг трибуны. Прихожане стоящие полукругом прикладывались к Торе. Шествие с торами продолжалось 2-3 часа. Затем свиток торы водворяли в специально оборудованный стенной шкаф в восточной стене у алтаря. Мальчики в праздничном настроении приходили в Синагогу с флажками, с яблоками и вместе со взрослыми мужчинами веселились. В день  “Симжес-Тойре “ разрешалось выпить и веселиться, как кому угодно. В эту пору года обычно в Нагартаве бывало очень сильная грязь. Многие изрядно выпившие нагартавцы - прихожане  пускались в пляс по грязи и приходили домой грязными. Но это не осуждалось.

Зимний праздник “Ханука “, отмечался не столь широко и торжественно. Дни этого праздника не были свободными от работы. Только вечером, глава семьи зажигал в доме свечку. И так продолжалось 8 дней (8 свечей). В эти дни лакомились сладостями, потому что “Ханука “ -дни счастья, лакомились оладьями (день оладий).

Весенним мартовским праздником, был праздник “Пурим “. Он широко отмечался в синагоге. Многие прихожане приносили с собой  разные шумовые инструменты и когда кантор во время молитвы произносил нена­вистное евреям имя Амана, все присутствующие, кто колотушками, кто просто топотом ног или хлопками заглушали его. В дни Пурима пекли "Гаманоухо" “гомен-таш “ - треугольной формы пирожки, начиненные маком или повидлом. Кроме того, приготовляли сладости “мундлех “ (маковки) (мак или жаренные семечковые ядра с медом), много было разного печенья.

В дни этого праздника каждая семья посылала гостинцы своим родственникам, а те, в свою очередь присылали свои гостинцы.

Рано утром мальчик, или два мальчика одевали специально изготовленную маску "алаф" ,чтобы не узнали кто он и от кого гостинец .Брали с собой аккуратно упакованное печенье в несколько пакетов и отправля­лись (часто в грязь) по адресам указанным родителями. Придя по назначению мальчик произносил традиционное приветствие и вручал гостинцы.

Его благодарили за подарки, вручали свои гостинцы и еще пару копеек за любезность и труд. В течении дня мальчик (или несколько мальчиков) обходили родственников и усталые, но счастливые, с чувством исполненного долга и, главное, с некоторой суммой своим трудом заработанных копеек приходили к концу дня домой.

Большим  весенним праздником была Пасха “Пейсах “. Очень изнурительной была подготовка к нему. В дни Пасхи 8 дней запрещалось пользоваться в повседневном обиходе непасхальным. После зимы все проветривалось. Проводилась генеральная уборка, комнаты белили, полы земляные мазали. Скатерти, занавески, салфетки стирали и тщательно гладили. Бочки, ведра, кружки, кухонные горшки, кастрюли выжигали или обдавали кипятком. Все, что было в доме подвергалось обработке. Посуда столовая, чайная, бокалы,  рюмочки, ложки, вилки, ножи (частично кухонные) у всех евреев колонии - была пасхальная. Ее хранили в специальном месте, главным образом, на чердаке в ящиках.

Накануне пасхи ящики с пасхальной посудой распаковывали, мыли и пользовались ею в течение 8-ми суток. После пасхи посуду эту складывали  обратно в ящики и хранили до следующего года.

По религиозному преданию , Пасха - это праздник избавления евреев от египетского рабства. Его праздновали с большим вдохновением и весельем. Кроме того, это еще ведь был праздник весны. Все в природе пробуждалось, все зеленело, цвело. И неудивительно, что всем было легко, радостно. Нерабочими днями были первые и последние два дня пасхи. Четыре дня “Халемойд “ были рабочими. В весеннюю пору нельзя было позволить себе не работать все восемь дней.

Переход от зимы к весне сопровождался обновами. К пасхальным дням все облачались во что-то новое. Денег на обнову у многих (если не у большинства) не было и бедняки  не считались ни с чем по­купали себе одежду в долг. Сдавали в аренду целые земельные участки, закладывали свой сельхозинвентарь, батрачили у зажиточных колонис­тов и т.д. Зажиточные нагартавцы в дни подготовки к пасхе соверша­ли очень выгодные для себя сделки. Бедняки становились беднее, за­житочные - богаче. В пасхальные дни нельзя было есть хлеб “хомец “ и ничего нельзя было готовить из муки. Вместо хлеба ели мацу. Из мацы приготовляли самые разные блюда. Мацу толкли в ступе и парили. Из крупы или муки, полученной из мацы приготовляли весьма вкусную еду.

Восемь суток не видать хлеба - это серьезное испытание. Особенно для детей. Поэтому мальчики в последние дни пасхи обмени­вали мацу на хлеб и даже паску у ребят-украинцев. Даже на яички крашенные обменивали мацу. Все это делалось в  тайне от взрослых и восторгу не было предела.

За 2 месяца или 6 недель до пасхи, специальные бригады приступали к работе, в Маце-пекарне, по выпечке мацы для людей.

В Нагартаве было специальное помещение для выпечки мацы. Маца-пекарня работала 1,5-2 месяца в году. Остальное время она была опечатана. Ведало ею руководство синагоги во главе с раввином. Без разрешения раввина к работе не приступали. Пекли мацу из сдавальческого сырья. Каждый колонист приносил в маца-пекарню пасхальную муку (пуд, полпуда, два) в зависимости от количества членов семьи, платил за выпечку и получал мацу, которая выпекалась при нем.

Особенно торжественно и вдохновенно праздновался первый вечер пасхи - “дер Сейдер“. После прихода из синагоги, вечером собиралась вся семья. На почетном месте сидел глава семьи - патриарх. Вокруг него сидели остальные члены семьи на подушках (а гейсе бет). Главным действующим лицом вначале трапезы был мальчик, который, по сце­нарию, задавал взрослым 4 вопроса. На эти вопросы взрослые отвечали ему в течение всей  трапезы. Они читали "историю"  (“ Aгодa “). Чтение "Агоде" сопровождалось пением и исполнением других обязательных обрядов.

Бибе М.Я. 28.6.1984г

Вино пьют из серебряных бокалов "бекер " . На стол ставится столько бокалов, сколько имеется человек в семье, плюс один для Элияга (дух Илии). В первый день пасхи читают "химиш" - история выхода евреев из Египта. Дети спрашивают "Кашес", отец читает, а женщины плачут, вспоминаются тяжелейшие условия выхода, из Египта. После окончания "сейдера" (вечера) пьют "хатьгарье". Так я запомнил этот праздник

Большан В.И.

Трапеза продолжалась до поздней ночи. Еды и домашнего вина на столе было достаточно. В праздничные дни взрослые во всем новом отправлялись в синагогу. После обеда ложились отдыхать, а дети за­нимались своими детскими забавами. У всех мальчиков в эти дни были орешки и они не столько лакомились ими, сколько играли в орешки. Кроме орешек играли на деньги (в стенку ), в биты. Если не было денег, расплачивались пуговицами и новые их костюмчики оставались без пуговиц. Играли также в мяч "гунец".   Устраивались войны -улица на улицу. Сражались камнями. Игры эти нередко превращались в побоища и разгонялись взрослыми.

После пасхи были другие религиозные праздники. "Швуэс" справлялся в рабочий день. В этот день собирали в поле и приноси­ли домой свежую мяту, прекрасную траву "цомбер" и разбрасывали по всем комнатам дома. В день этот пекли специальные ватрушки "кашнекс". Ели только  молочное. Праздник – "Лек-боймер" и т.д.

Бибе М.Я. 28.6.1984г

   Перед судным днем носили кур к резнику: по петуху на мужчину и по курице на женщину. Резник резал, общипывал. Дома люди просмаливали, промывали, солили, варили, и хранили кур до захода солнца в судный день. Днем в судный день разрешалось кушать только детям до 13 лет. После прихода из синагоги вечером начиналась семейная трапеза.

Гельфанд П.Ф.  1988

Нынешнее нагартовское кладбище - второе по счету со времени основания колонии. Первое находилось ближе к речке и дальше от ко­лонии, недалеко от недавно еще существовавшего хутора Янкувата.

Кладбище нынешнее основано где-то в начале нашего столетия.

На кладбищах был домик смотрителя, у входных ворот. Сейчас от домика остался холмик, a от ворот —железная балка посреди входа на кладбище. Старое кладбище запахали и уже нет от него следов.

Для мужчин и женщин были на кладбище отдельные ряды могил. Захоронение осуществлялось не в гробах, а в своеобразных шалашах, которые строились в самой могильной яме. 

Зябко М.Н. 5.5.1983

Покойника женщины обшивали белой тканью. Отпевали его. Затем без всякого гроба, а просто на носилках несли на кладбище. Там его клали прямо в яму для него вырытую. С двух сторон обставляли двумя стенками из не самых первосортных досок.  Сверху эти стенки перекры­вали таким же деревянным перекрытием. Доски в стенках и перекрытий стыковались не плотно. И это делалось специально, чтобы земля при­легла к покойнику. Ибо сказано в писании: "Из праха вышел, в прах обратишься".

Фалков И.М. 10.5.1983

Самое старое Нагартавское кладбище было возле недавно еще существовавшего хутора Янкувата. Функционировало оно всего несколько лет. А еще было - Мало-Нагартовское небольшое кладбище.

После захоронения покойника приходили домой, садились на земля­ной пол босыми ногами и читали поминальную молитву "кадеш". Читал "кадеш" мальчик достигший религиозного совершенолетия.

Большое горе потерять ребенка. После смерти ребенка, семь дней подряд с самыми небольшими перерывами сидели босыми ногами на земля­ном полу. Называлось это - "шива".

Бибе М.Я. 28.6.1984г

Ч1.Гл4. § 13.  Динамика  населения. Смертность, рождаемость, прибытие убытие.

 Миграция в города

Статистику Нагартавского населения определяли следующие факторы:

Переселенческие кампании 1806-1810 гг., 1822-1823 гг, 1835 г., 1846 г. естественно увеличивали число людей в колонии.

Высокая рождаемость также способствовала росту числа колонистов в Нагартаве , которая, по-видимому, в среднем за многие годы превысила смертность.

Кроме смертности , подчас высокой из-за неурожаев, болезней, эпидемий, рост населения тормозился, также выездом людей в города.

В меньшей степени количество населения определяли приезды  людей вне переселенческих компаний и миграция людей между  колониями.

Приведенная ниже таблица показателей населения колоний получилась у меня неполной из за неполноты имеющихся данных и разной структуры этих данных за разные годы.

Ч1.Гл4. §14   Дети

   До 13 лет они считались детьми. Играли, бегали. С 5 лет мальчики учились в хедере. Девочек не учили. Их главной школой была мамина кухня.

   Маленьким мальчикам и девочкам в субботу и праздники поручалась небольшая работа, которую нельзя было делать взрослым правоверным евреям, но которой не получалось избежать. В праздник Пурим по поручению взрослых дети разносили печенье родственникам, за что те платили им копейками. В Пасху мальчик за столом задавал вопросы. А на смерть родителя читал ”Кадеш”.

   Будучи предоставлены себе, дети играли. Девочки – в куклы, в кремешки. Мальчики – в мяч (гунец), в биты, т.е. на деньги. Если не было монет, расплачивались пуговицами от брюк. Случалось, что ссорились меж собой и дрались. Разделившись на уличные команды, забрасывали друг друга камнями, пока взрослые их не разгонят.

Ч1.Гл4. §15 -  Воинские призывы и служба в армии.

С начала поселения колонисты были освобождены от воинской по­винности. Изредка так называемые "ловчие" ловили людей и как арес­тантов отправляли под конвоем на 25 лет в солдаты.

Воинская повинность для колонистов была введена с 1874 года, при Александре II. С тех пор стали нагартавцев брать в солдаты. Молодых мужчин забирали на 3 года по достижении 21 года. Воинская управа находилась в Березниговатом.

Фалков И. М. 10.V.1983.

Торжественных проводов в армию не было. Призывников немного побаивались (русских и еврейских). Получив уведомление о призыве, они обычно начинали пить, кутить, сходились в группы, ходили по улицам, горланили песни, а порой и мародерствовали. Освобожденным от воинской службы давали белый билет. Те, кто подлежал призыву, получали синий билет.

Бибе М.Я   IV.1990

Антисемитизм сильно процветал в армии при царском режиме. Евреи всячески уклонялись от службы в армии не только потому, что там была палочная дисциплина, рукоприкладство, муштра, пренебрежение к нижним чинам, но и потому, что евреи подвергались национальному унижению.  В годы первой мировой войны евреев Нагартава было в армии много. Начиная с 1874 года евреев земледельческих колоний начали призывать в армию, а в годы войны, как говорили, брали под метелку. Я был невольным свидетелем издевательств, которым подвергались евреи, призванные в армию в  1916 году. Наша семья тогда жила в Николаеве на 3-й Слободской улице и мы, мальчики, играли в свои детские игры в садике, где проходили военное обучение новобранцы, царская армия в то время терпела на войне поражение и как главный поставщик пушечного мяса, царизм  мобилизовал на войну все свои людские резервы и в том числе людей, мало пригодных для службы в армии. Плохо одетых, голодных, изможденных новобранцев спешно готовили для отправки на фронт.  Стояла дождливая погода, моросил холодный дождь, кругом слякоть, аллеи садика местами были покрыты  водой и , когда в ходе занятий подразделение приближалось к луже следовала команда "Ложись" и новобранцы при полной выкладке падали в лужу. Налюбовавшись из дежурки за ходом военных занятий унтер офицер - крупный, холеный, в дорогих шевровых сапогах, в длинной шинели, высокой ворсистой белой папахе с кокардой, белых перчатках, всегда пьяный, выходил из дежурки и после команда  фельдфебеля "Встать" подходил  к построенным в шеренгу солдатам и начинал  , по выбору, избивать. Каждый раз, с интервалом примерно в 25-33 мин. избивал одного хилого, видимо больного, еврея, бил его зло, жестоко с перекошенным от злобы лицом, приговаривая: "Я тебя,жидовская морда ,научу служить царю и отечеству". А "морды" ужe никакой не было. Было одно кровавое месиво. После этого нам было не до игр. И мы только некоторое время следили, когда этот бандит унтер-офицер  выходил из своей дежурки, где пьянствовал и снова начинал чинить расправу. Удрученные мы расходились по домам. Я долго не мог понять, за что он избивал солдат? Ведь их же на фронт отправляли, многие из них, наверно, погибнут, за что? Ответа не находил .Что сталось с тем евреем - не знаю, должно быть до передовой не довезли. Долго мне мерещилось это пьяное, перекошенное от злобы лицо бандита, унтер- офицера царской армии. Похож он был и статью и повадками на царского белого генерала Слащева. Душегуб, который оставил в Николаеве свой кровавый след. Это по его, приказу расстреляли 61-го коммунара,в Николаеве.

            Бибе М.Я. 1990

Ч1.Гл.4 §16  Евреи Беренеговатого и других сел.

В Березнеговатом рассеяно жили несколько десятков евреев. Занимались они только ремеслом и торговлей. К колониям и земледелию они не имели прямого отношения. В основном, жили они богаче нагартавцев. Многие из них были владельцами крупных магазинов, лавок. Таковыми были, например, Тавровские. Богатое каменное надгробие одного из Тавровских до наших дней сохранилось на нашем кладбище. Березнеговатщы содержали собственную маленькую синагогу, а незадолго до революции построили себе новую, большую синагогу.

Фалков И.М. 10.V.1983.

В селе Висунске в 6 километрах к югу от Нагартава тоже жило несколько еврейских семей и была у них маленькая синагога. Помню, например, Элю Чаусовского.

Клящицкий П.Л. 10.12.1983.

Ч1.Гл4. § 17   Видные люди в колонии.

Главными людьми в колонии были шульцы, раввины, канторы, учителя, врачи, фельдшеры.

Шульцами были: Сокол Абрам, Кукса Яков, Коган-отец (отец Арье Когана).

Письмоводители при приказе были:

Линов, Эрлих Абрам.

Раввины:

Нахмен-Леви, Кутан Хаим.

Шамесы:

Левитан Давид.

Резники:

Александровский Лейб, Гудсон Авром-Нойах.

Фельдшеры:

Гланц Арон, Рисман, Герман (немец).

Учителя:

Дубинский, Дубинская Мера Соломоновна, Баршак (дочери его Анна и Клара), Станиславский, Баркаган.

Говоруны и остряки:

Зябкин Лейвик, Генин Мендель (кровельщик), Клящицкий Шмилик, Гимпель Айзик, Рывкин Герш, братья Дриз.

В высший Синод в Литве выдвинулся уроженец нашей колонии Гуревич, до 1917 еще. В двадцатых годах (в середине) приезжал он в Нагартав. Приходил в сельсовет за какой-то справкой. (Это было рано утром. Ему не положено было встречаться с женщинами).

Ч1.Гл4. §18  Нагартавские семьи и их родственные связи.

До войны, а тем более до революции, семьи у нас были весьма многочисленны. Средняя семья насчитывала 5-6 детей. Но были и более многодетные:

- Курганов Гилель имел 15 детей

- Рускол Абрам - 12 . (Все получили высшее и среднее образование.)

- Хейсон Сруль-Лейб  - 10 .

-Зябко Вениамин, Грингауз Яков, Рускол Иосиф, Апрасовский Хаим - имели по 10 детей.

Бибе М.Я. 20.111.1984

В связи с вышеизложенным, мне вспомнился один летний день во второй половине 60-х годов. Это было у нас на даче –на берегу Днепра в Херсоне. У нас гостил Меер Кальман ( муж родной сестры моего отца, Зямы Штеймана, Кати.) А к нашим соседям по даче, по фамилии Кантор, тоже приехал гость, примерно того же возраста, что и Меер Кальман 1907г.рожд. и как оказалось тоже нагартавец. И вот они вдвоем просидели почти весь день на скамейке в тени дерева на берегу и вспоминали Нагартав и свою молодость. Я- мальчишка -тоже крутился на берегу и занимался своими делами, но несколько эпизодов их разговора мне врезались в память на всю жизнь. Вопрос Меера к этому мужчине «Ты был из какого десятка?» И одна из фраз этого мужчины( жаль его фамилии я не знаю)  «Каждый вечер, когда уже все ложились спать, мама обходила дом и пересчитывала детей».

Штейман Б.З. (27.10.2008г.)

Встречаясь с друзьями, вспоминая молодость, люди любят говорить о том, что тот де сын того-то, и внук того-то, а та, скажем, внучка этого и племянница ещё кого-то. Подобные воспоминания отражают генеалогические древа, по мужской, например, линии. Мне удалось проследить свою родословную до прапрадеда по отцовской, и до прадеда- по материнской линии. Сохранить память - единственное ,что мы можем сделать для ушедших от нас навсегда дорогих нам людей. На нашем нагартавском кладбище мало сохранилось довоенных памятников.

Память людская и человеческая жизнь, похоже, несколько долговечнее каменных изваяний, а, будучи закреплена на листе бумаги письменным текстом, она способна пережить человека на столько, на сколько удастся сохранить этот текст.

1.  Потомство Зябко Янкев-Шабса:

Нохум-Герш---Беньямин -- Даниил,Шабса,Роза,Бела,

                          Берл           - Шабел,

                          Абрам        - Катя,Бетя,Наум

                          Лейбл        - Михаил,Клара,Нина

Лейвик --    Шулым

                         Мотл

                         Шабса                             

                         Бася,            -Гриша, Михаил, Марья-(Бибе)                           .                             

 ….                   Нохим

Потомство моего прадеда, по матери, - Сокола Герша:

Рейзл ( Гольдина) -       Сима (Зябко)        - Миша Зябко /я/

Лея   (Циперсон)  - Лена (Генина)

                                     Маня

Сокол Лейбл  -         Сокол Григорий

Потомство Клящицкого Шмилыка:

Янкель-Лейбл– Герш-Рефул –                Яков,.Генех.Шмилек.Ася

Шмера- Яков, Меер, Гинда, Вера

Мойше------- --Лейбл, Герш, Даня, Иосиф, Пейса……..

Зябко М.Н.  26.7.1984.

Ч1.Гл.5. Быт

Ч1.Гл. §1   Как питались.

   В девятнадцатом веке главной зерновой культурой поселенцев было просо и нагартавцы пекли лепешки из просяной муки (просяники).

   Вместе с зерновыми культурами произрастал сорняк – сурена. Из него нагартавцы выжимали масло и употребляли в пищу.

   Рацион колонистов был беден. Ели они хлеб просяной, картофель в разных видах ,главным образом в "мундирах" с олеей. Случалось, конечно, и с тюлькой. Ели свои домашние продукты, молоко – свежее, кислое, творог. Дневной рацион семьи среднего хозяина: утром – пшенная каша с молоком или картошка в "мундирах", чай (самовары почти у всех были); днем – жаркое (часто без мяса); мучные блюда: варнычки, балабушки, каша или лапша; вечером – стакан молока или просто луковица с маслом – олеей.

   Всю неделю готовили кое-как. Но зато в субботу (день праздничный) приготовляли разнообразные изысканные яства, вволю наедались и отдыхали от трудов и забот.

Бибе М.Я   28.VI.1984

   Пища у нас была разнообразной и хорошо приготовленной, если тому не мешала бедность. Любили предки наши отварную фаршированную рыбу, картофельно-рыбный суп, густо приправленный перцем и луком. Борщ был у них более сладким, чем украинский борщ, так как они клали в него больше буряка и дольше отваривали. Разнообразным был ассортимент сладких блюд: печений, пирогов, бабок, куглов. Любили евреи куриное мясо и куриный бульон. На пасху выпекали мацу. На пурим – треугольные пирожки с повидлом или тыквенной начинкой.

Зябко М.Н. 5.V.1983

Нагартавцы, как и все в окрестные колонисты, во многом себя ограничивали, от многого отказывались. Многолетние традиции недавних обитателей местечек ставили евреев-колонистов в неравное положение, скажем с украинскими крестьянами или немецкими колонистами. Евреи земледельческих колоний хранили обычаи местечковых евреев, откуда недавно сами сюда пришли.

Попав в иные, чем в местечках условия жизни, нагартавцы, тем не менее, продолжали придерживаться неприемлемых здесь привычек, унаследованных от предков и поддерживаемых религиозными фанатиками, то и дело прибывавшими в эти края при очередных переселениях. Вновь прибывшие всегда освежала атмосферу местечек, ревностно сами соблюдали библейские заветы того же требовали от других, насаждали "хасидизм". Боролись они, конечно же именем бога, против малейшего проблеска передовых идей. Большинство евреев колоний в прошлом веке были людьми богобоязненными и сравнительно легко поддавались уговорам религиозных фанатиков. Есть, к примеру, сало, свиное мясо евреям библией категорически запрещалось. Есть можно только кошерное. Мясо покупали всегда у еврейских рубальщиков, к тому же есть разрешали только переднюю часть туши; задняя, более мясистая часть, считалась трефной и это мясо продавалось неевреям. В Нагартаве были свои мясные лавки и каждый день в них было свежее, парное мясо. Мясник Танский Пейсах выгодно отличался от других. В его лавке всегда можно было купить любое, на выбор, мясо; говяжье, телятину, баранину, причем  в любом количестве и по доступным ценам. Он был вежлив в обращении и отпускал в долг. Он же доставлял мясо в районную больницу ( в кошерную кухню).

Имел право резать скотину только резник (лицо духовное). Только он определял кошерно ли мясо, годно ли в употребление евреям. Врач не привлекался.  Только выполнив эти и многие другие, узаконенные библией предписания, евреи имели право пользоваться мясом. Покупать мясо у неевреев категорически запрещалось. После мясного блюда разрешалось есть молочное через 6 часов. Наоборот, после молочного, разрешалось есть мясо через два часа. Условия труда были такие же как у окрестных крестьян, а питание как в местечке.

Но евреи искали , и со временем находили выход. Из кашерного мяса домохозяйки наловчились готовить прекрасные, очень вкусные блюда. Мясо было правда не каждый день, но в субботу или в праздники было всегда. Кроме того, у колонистов была и домашняя птица - куры, утки, гуси, даже индюки и по пятницам или накануне праздника два резника (только в Болыюм Нагартаве) -Александровский Лейб и Гудсон Авром-Нойах, - трудились вовсю, резали домашнюю птицу с утра до вечера. Любили наши предки после тяжелых конечно  же непривычных хлеборобских трудов в субботу или в праздники хорошо, вкусно поесть и отдохнуть.

Рыба была привозная, в Нагартаве и Березнеговатом в реке было очень мало рыбы. Еженедельно, в пятницу Свердлов Хацкель привозил из Херсона воз рыбы для продажи.

Запрет на сало, свинину, колбасу, окорок, сальтисон евреи  компенсировали другими хорошо приготовленными мясными яствами. Вместо свиного сала ели хорошо приготовленную "коду" .Коду приготовляли из овечьего курдюка. По виду курдюк похож на сало и применив специальную технологию приготовляли очень вкусное еврейское "сало". Хотя украинцы в насмешку называли еврейским салом обычный репчатый лук. Домохозяйки колонии применяя разные специи (чеснок, лавровый лист, перец, соль) приготовляли из обычной говядины изумительное прессованное мясо. Продавалась евреям и кошерная колбаса. В некоторых семьях зажиточных селян коптили мясо в специальных коптилках, а в других, тоже состоятельных, на чердаке в дымоходах монтировались специально крючки, на которые вешали туши мяса; дым обдавал эти туши в течение двух месяцев, после чего копченое мясо было готово.

Таким образом кошерные колбасы, пресованное и тушеное мясо, а также другие мясные изделия евреи употребляли вместо окороков, сальтисонов и некоторых других жирных, вкусных ,но трефных мясных изделий. Правда не все евреи имели возможность такое мясо готовить или покушать, как скажем, не все украинцы или немцы могли лакомиться окороком или сальтисоном.

Часто на стол подавались мясные отходы - печень, язык (да, да, те самые печень и язык, что сейчас являются деликатесами и ценятся дороже мяса), селедка, легкие. Очень искусно домохозяйки начиняли и готовили кишки, особенно толстую кишку (кутницу), а совсем бедные готовили даже головы, хвосты, должен признать, что приготовление даже этих отходов по особой технологии, получалось вкусно.

Было множество и других ограничений. В каждом еврейском доме была посуда кухонная и столовая трех видов - отдельно для молочных блюд и посуда для постной пищи. Евреи придерживались этого обычая, всячески избегая  нарушать эту традицию,

Но если ошибка все-таки каким-то образом происходила, этот грех сразу  же устранялся.

Если, например, на мясной нож попадала капля молока, трефной этот нож втыкали в землю на 2 часа затем тщательно очищали. То же делали с вилкой.

Ложки, кастрюли ,казаны ,чугуны обдавали кипятком или выжигали.

Как уже упоминалось, всю неделю работали и ели не очень жирно, можно даже сказать, скудно.  Главным продуктом в каждой семье был хлеб. Егo выпекали сами домохозяйки. Еженедельно, по четвергам, пекли хлеб как правило в русской печи; в зимнее время случалось и в грубе. На семью в шесть человек из пуда (16 кг) пшеничной муки выпекали 8 буханок на неделю. Хлеб не черствел и только в конце недели последняя буханка становилась черствой. Колонисты ели его много. Тяжелый ручной труд земледельца требовал много мускульной энергии и восполнялась она большим количеством пищи. Пища была, как правило, малокалорийной и труд требовал компенсации. Кроме хлеба каждая семья круглосуточно употребляла в любом виде картофель. Хлеб и картофель - вот основные продукты питания. Реже готовили домашнюю лапшу, употребляли крупы ,главным образом пшено, всякие мучные изделия - вареники, балабушки, а в летнее время еще зелень и бахчу и конечно же молочные блюда и по субботам и праздникам еще и фаршированную рыбу. По четвергам в день выпечки хлеба пекли разные пироги и коржики "кихлех", коржики оставляли на субботу.

Хлеб очень берегли. Колонисты хорошо знали цену хлеба. Детей наказывали, если они не бережливо относились к хлебу. Хлебом насыщались и были сыты. Родители твердили:" Ешь с хлебом и наедайся". Если в доме был хлеб - не голодно. В зимнее время, когда коровы перед отелом давала мало молока, в многодетных семьях мать, незаметно для детей, разбавляла молоко водой (как сейчас в молочных магазинах) и каждого потчевала стаканом молока. Хлеб с молоком, какая благодать! Бывало у селедочника   Медведовского покупали пару крупных селедок, тоже ведь хорошо. Был бы только хлеб. Хлеб - всему голова. Продукты питания очень берегли, ели ничего не оставляя и не выбирая. Бытовала поговорка:

"Чем добру пропадать, пусть лучше утроба лопнет". Итак , всю неделю питались  не роскошно, но субботу справлять были обязаны. В этот день на столе была разнообразная пища. Люди ели досыта, отдыхали от трудов и забот. Нерабочее время наступало в пятницу вечером. После прихода главы семьи из синагоги -часов в 8-9 вечера, вся семья садилась за стол. Ужин, как правило, был обильным. Было вареное, жареное, кислое, сладкое и жареные  семечки. После трапезы лузгали семечки допоздна. Ужин проходил бездумно, спокойно, тихо.

В субботу утром приходила женщина (нееврейка) доить коров. Евреям работать в субботу запрещалось. После легкого завтрака -кофе с кипяченым коричневым молоком наполовину с цикорием, коржиками домашнего приготовления, отправлялись в синагогу. После прихода из синагоги, часов в 13-14, вся семья садилась обедать. Обед состоял из многих блюд: фаршированная рыба (национальное еврейское блюдо) или кислосладкое или пиця, бульон куриный с мацой домашнего изготовления, куры, кугель и цимес , компот и опять же семечки.

После обеда некоторое время, неспеша, беседовали. Затем дети молодежь уходили из дома, а старшие ложились спать, предварительно закрыв ставни и занавесив окна. Летом перед сном выгоняли мух. Воцарялась тишина часа на два.  Даже собаки не лаяли.

В 5-6 вечера (летом) ходили к родственникам в гости, или  к соседям. Гостей угощали субботним блюдом - кугелем.  Вечером мужчины ходили в синагогу (майрев), а женщины после вечерней молитвы "ба гите вох" зажигали лампу. Тогда начиналась рабочая неделя. В общем, внешне не нарушая запретов библии, евреи постепенно приспособились к новым условиям жизни.  Наши односель­чане  были в основном  люди здоровые, и не знали, что можно и чего есть нельзя. по науке. Они, придерживались предписания религии, а не медицины, а режим и качество питании часто приводил их к тяжелым заболеваниям. Ели мясо, яички, селедку и  разную "грубую пищу" не подозревая, что при болезнях печени, почек, язвы желудка и т.д. нужно придерживаться  диеты. Но разве они тогда знали, что такое диета. Или, что сердечникам нельзя заниматься тяжелым физическим трудом? Ничего этого не знали. Больных людей, а значит плохо работающих, в колонии не уважали, их называли лодырями. Сердечников Ривкина Алтера, его сына Григория, Иоффе Давида, Гельфанда Моисея называли лодырями. А им ведь было противопоказан тяжелый физический труд! Они просто не могли работать.

Тогда считали, что работникам, особенно мужчинам, положено много есть. Хорошо поел, значит набрался сил, стало быть, хорошо будет работать. Помещик Бублик в нашем краю по таким признакам принимал людей на работу, бытовала поговорка: "Здоровье ищите в тарелке".  Колонисты предпочитали хорошо поесть, нисколько не заботились о здоровье. Не знали они, да и не стремились знать, где, например, у человека находится сердце, легкие, желудок и т.д. это, мол, дело врачей, фельдшеров. Наше дело работать.

Бибе М.Я. 1990

Ч1.Гл5. §2  Как одевались.

Приехали на Юг евреи в своих местечковых одеждах.

Сельский земледельческий труд и постоянное общение с крестьянами окрестных деревень наложили отпечаток на их одежды. Одежды колонистов отличались от одежд местечковых евреев. Работа в поле на току, уход за худобой требовали одежды пригодной дли этих работ. Поэтому колонисты  в рабочие будни выглядели так, или почти так, как и окружающие крестьяне. По праздникам и субботам одевались понарядней в более еврейском вкусе и почти по городскому ,что несколько отличало их от украинцев.

Нагартавцы носили 2-х бортные пиджаки и брюки на выпуск, ботинки белые манишки, белые воротники (жесткие или мягкие), манжеты и шляпы-котелки (как у Чарли Чаплина), или фуражки.

Женщины до революции носили парики, накидки, шарфы длинные (до пят) и по несколько юбок одновременно. Волосы их всегда были спрятаны. Без косынок или без платка женщина не имела права предстать перед мужчиной.

Мужчины всегда носили головные уборы на улице или дома. Носили мужчины и мальчики лапсердак (Талес-котн), в которых по утрам произносили утреннюю молитву. Те, что старше 13-ти лет надевали "тфилин". Каждый мужчина обязательно имел талес и одевал его во время богослужения в синагоге или дома.

Женатые мужчины, как правило, отпускали бороду. Кто  отваживался игнорировать эту традицию, восстанавливал против себя общественное мнение. Но ,все же , еще до 1917 года многие уже перестали носить бороды.

Старые набожные люди, которые уже не работали в поле, носили длинные сюртуки: "роже-капоты". Отпускали длинные пейсы. Под  фуражкой носили ермолки. Когда в доме снимали головной убор, голова оставалась прикрытой ермолкой. Правда, капоты в колонии мало кто носил. Пейсы носили только религиозные деятели, раввины, резники.

Пожилые люди надежно хранили традиции в ношении одежды, передаваемые из поколения в поколения.

Фуражек с блестящими козырьками евреи не носили. На обувь одевали калоши (как в наше время короткие боты). Полуглубокие калоши предохраняли от грязи всю переднюю часть обуви. Были и мелкие калоши. Женские калоши, также как и у мужчин, были на плоском каблуке, но у некоторых были и на высоком. Калоши и боты носили еще в 30-х годах (и в пятидесятых тоже). При входе в дом их снимали и в чистой обуви заходили в комнату.

Бибе М.Я.  1990

И на улице и  дома, а женщина не имела права предстать перед мужчиной без платка, или в кофте с коротким рукавом.

В субботу курить запрещалось. Трудно курящему человеку, которому запрещено курить целые сутки. Иметь при себе носовой платок в субботу запрещалось, иметь при себе семечки или конфеты при свидании в субботу с девушкой нельзя; зажигать или потушить в этот день лампу запрещалось. Нельзя было также в субботу набрать в колодце ведро воды и напоить лошадь, выдоить корову. Этих "нельзя" было не счесть, земледельческий труд требовал совсем иного образа жизни, а продолжали придерживаться образа жизни местечек.  Некоторые обходили запреты. Даже во время богослужения, в перерыве между молитвами, многие мужчины отлучались якобы за тем, чтобы проверить хозяйство, а на самом деле уходили покурить. Те молящиеся, кому было далеко домой, направлялись в дворовой, сколоченный из досок, синагогальный туалет, из щелей которого валил синий дым курильщиков. Поговаривали, что среди курцов частенько оказывался очень религиозный ребе Иоффе Фроим. Обходили и другие запреты.

Крепыш и красавец Юрковский Илья после обеда, когда родители спят, брал мешок пшеницы, 4 пуда, и относил в бакалейную лавку Поташа М. На вырученные деньги покупал себе папиросы и конфеты для красавицы-невесты Хэйсон Эти. Так поступали многие.

Бибе М.Я   1.12.1989

Ч1.Гл.2 §3  Домашняя  обстановка.

При входе в дом у каждого колониста на двери была "мезузе". Это была продолговатая пластинка из жести, размерами примерно 10 на 3 см., на которой были высечены на древнееврейском языке изречения из Талмуда. Прикреплялась она к внутренней стороне дверной коробки. При входе в каждый дом мужчина обязан был к ней приложиться.

Бибе М.Я. 28. 6. 1984

Полы в доме большей частью были земляными. Позже, в начале двадцатого века, те кто побогаче, стали настилать себе деревянные полы. Зимою, чтоб утеплить комнаты и несколько убрать сырость, исходившую от земляного пола, разбрасывали по полу солому. Эту же солому, после того как она полежала и подсохла, забрасывали в горящую печку и топили ею, а вместо нее приносили новую охапку соломы и разбрасывали по полу.

Поначалу в домах были русские печки. Затем, уже в двадцатом веке, их стали постепенно вытеснять узкие печки, которые назывались "груба", с выдающейся вперед топкой, что называлась "плитой". В грубе нельзя было испечь хлеб, как в русской печи. Для этого стали встраивать в нее металлическую духовку. На самой плите как-то можно было еще печь коржи в сковородке. Впрочем, русские печки часто продолжали сохраняться наряду с грубой, для выпечки хлеба. Иногда их строили во дворе и летом выпекали в них хлеб.

Обычна была планировка комнат: коридор, кухня, спальня, гостиная с кроватями, кушетками, шкафами, в зависимости от достатка в семье. В отличии от местечек, к дому чаще примыкали сараи для коровы, пары лошадей, кур или уток и гусей. После сбора урожая часто жилые помещения в доме использовали для хранения зерна.

Зерно хранили в доме мешками, а то и просто в куче. С большей или меньшей скоростью таяли кучи зерна или мешки, по мере реализации его на рынке и собственного потребления. Только у зажиточных были амбары для хранения зерна. Или же сараи, кладовки, погреба у некоторых были попросторней.

На кухне, густо усыпанной соломой, содержали некоторое время теленка после отела коровы. В доме было теплей, чем в сарае. Но, главное, нужно было отлучить теленка от коровы и переключить корову на то, чтобы ее доила хозяйка, а не сосал теленок. С лошадками это делать не обязательно, т.к. кобылье молоко не потреблялось.

Зябко М.Н.

Ч1.Гл.5 § 4  Отдых.

В выходные дни, в субботу устраивались гуляния. На большой улице собиралась молодёжь и до позднего вечера прохаживались по улице. Некоторые демонстрировали обновы. В зимнее время, вечером устраивали катание на санях. По главной улице проносились одна за другой наперегонки санные упряжки, лихачи катающиеся верхом на лошадях. Некоторые нагартавцы посещали танцкласс в Березнеговатом.

Танцевали только на официальных вечерах, свадьбах, помолвках. Танцы и другие массовые развлечения в Нагартаве до середины двадцатых годов не устраивались.

Бибе М.Я. 28.V1. 1984.

   От работы отдыхали, в основном, по субботам и нерабочим дням, в праздники. К этим дням старались закончить дела, чтоб не работать.  В пятницу нужно было вычистить сарай и принести корм для лошадей и коровы. Женщины приготовляли обеды, убирали дом к субботе и к праздникам. В субботу приходила по договоренности женщина из украинцев подоить корову. Если не приходила – корова оставалась недоенной.

   Весной, летом и осенью работы было много и едва хватало на нее времени. Зимой можно было чуть расслабиться. Почистивши конюшню и выложив корм для лошадей, для коровы, мужчины могли собраться поиграть в карты, поговорить, покурить, в домино сыграть. Те, что поленивей, дольше позволяли себе отдыхать; те, что похозяйственней, - меньше. Работы всегда и всем хватало. Особенно женщинам невозможно было оторваться от детей, от кухни, от кур, уток, коровы.

Зябко М.Н.

Ч1.Гл5. §5  Свадьбы.

После завершения уборки урожая и сева озимых хлебов  наступала пора религиозных осенних праздников. Они проводились торжественно и с большим вдохновением, с верой в лучшие блага, которые будут ниспосланы всевышним, конечно же правоверным евреям. Но люди изголодались по увеселениям; хотелось осушить рюмку, другую живительной влаги, вдоволь и всласть поесть, повеселиться. После тяжёлых, порой изнурительных трудов можно было весело отдохнуть; и где же если не на свадьбе.

Осень - главная пора свадеб. Бывали, правда, свадьбы и весной, до начала весенних полевых работ. Но, весенняя пора для свадеб не совсем удобна. Во-первых, грязь, холод. Во-вторых нет обилия тех разнообразных овощей, фруктов которые имеются осенью.

Итак, свадьбы многие ждали, правда всяк по разному. Кто с надеждой славно повеселиться, кто с тревогой о том ,как сложится дальнейшая жизнь. А оснований для тревог было немало. Редко свадьба завершала союз трепетно влюблённых. Гораздо чаще свадьба оформляла брачный союз совершенно разных, не подходящих друг другу людей. Больше всего страдали, во всём бесправные, девушки, что нередко безвременно сводило их в могилу. Выбор суженного или  суженной меньше всего касался молодых. Это было делом родителей, главным образом отца. Глава семьи рассматривал бракосочетание как акт экономический. Любовь считалась категорией несущественной Порезвились, мол, и ладно. Пора подумать серьёзно о семейной жизни. Что толку если сойдутся два влюблённых "голодранца" наплодят детишек; а жить то как? Нет уж, здесь требуется серьёзный расчёт И расчёт этот делал отец.

На брак требовалось благословение родителей. В пору взросления, особенно сказывалось бесправное положение девушки. Как только в каком-нибудь доме девочка становилась барышней, тут же появлялся и "шадхен" (сводник) и начинал уговаривать родителей выдать дочку замуж, чтобы, не дай бог, не засиделась в девках и тут же предлагал разных женихов, красочно описывал имущественное положение родителей жениха, достоинства самого жениха. У него был обширный список женихов - местных, иногородних, городских, богатых, старых, молодых, красивых и так себе, но достойных и т. д. И,  если ему удавалось девушку сосватать, он получал определённую плату за это. Сразу же возникал вопрос о приданном. Сколько может дать приданного отец невесты. Чем? Деньгами, имуществом ? Начинался акт купли-продажи. Состоятельным родителям предлагался один жених, бедным - другой. Когда в семье рождалась девочка, в доме не было торжеств. Скорее - печаль. Ведь на девочек землю не выделяли. И , в то же время, бедняку хлеборобу чуть ли не с пелёнок надо было готовить приданное. А где его взять? Ну, а если в доме не одна а несколько девушек, то впору и совсем разориться.

В начале  70-х годов прошлого века в семье Слинина родился мальчик. После торжественного обрезания мальчика нарекли Гензелем. Через некоторое время Слинин-старший поехал в Булгаково по каким-то делам и остановился у приятеля. Узнав случайно, что у приятеля родилась девочка, они за рюмкой водки тут же дали друг другу слово что породнятся, что отныне и дети - будущие жених и невеста.

Прошли годы. Гензель вырос в крепкого, ладного парня; влюбился в одну нагартавскую девушку, но, до поры до времени никому об этом не говорил. Как-то отец, как бы между прочим сказал сыну, что пора и о женитьбе подумать. Вот когда -подумал Гензель -я смогу наконец решиться сказать о своей мечте. Как же удивился он когда узнал, что давным-давно, ещё будучи младенцем, был обещан отцом родителю одной девушки из Булгаково. Сын протестовал, возмущался, отказывался жениться на незнакомой девушке, но властный окрик отца, угроза лишения наследства на некоторое время умерило сопротивление сына.

"Ладно,- подумал Гензель - поеду посмотрю что за невеста там выискалась. Помолвка ведь не свадьба." И поехал Гензель в Булгаково. Увидел невесту и обомлел: худая, некрасивая, намного выше его ростом. "Жениться на этой - никогда!" Но не так думали родители. Они устроили помолвку, били посуду, договорились о приданном. назначили день свадьбы. И когда наступило время свадьбы, Гензель заупрямился - не поеду, не женюсь. Это возмутило отца и он приступил, к решительным действиям. Гензеля связали, бросили в бричку, отвезли в Булгаково и сыграли с ним свадьбу. Молодого Гензеля и жену привезли в Нагартав, привезли приданное и поселили у стариков. Были у молодых дети, жили они безбедно. Жену Гензель не обижал, (у евреев жён не били) ,но всю жизнь оставались они чужими друг другу.

Бедная Бабл Гинзбург! Выросла она без отца и жила с глухой и бедной матерью - Геской-Ривой. Старший брат Зейдель не вернулся с войны 1914 г. Младший -Бенцион погиб от пули бандита в Гражданскую войну. Одна на всём белом свете. Вот и вышла замуж за вдовца Муцмахера Г. и взяла 3-х детей, старшая из которых совсем взрослая была.

Зябкин Ш. много лет дружил с Тайбл Дриз, дочерью богатого колониста Идель-Мордха. Но разве могли породниться бедняк и богач? Что из того, что он был парнем хоть куда? Красавец был, богатырь, играл на кларнете, прекрасно танцевал, был хорощим мебельщиком, актёром-любителем. Тайбл выдали замуж за богатого и куда то увезли. Шолом тоже женился. Какой-то "шадхен" просватал за него девушку из колонии Новый-Берислав. Зато приданного получил он 500 рублей и какой-то гардероб.

Молодых людей с такими судьбами было в колонии много.

Бывало невеста плачет . Мать готова уже уступить. Но отец неумолим.

Между колониями ездили шадхены и маклеры со списками. После  удачного окончания переговоров начиналась подготовка к свадьбе. Составлялся обширный список приглашённых. Прежде всего приглашали состоятельных, так называемых, уважаемых, людей. Затем --родственникив, друзей, знакомых, соседей. Список этот вручали "шамесу" (синагогальному служке или другому посыльному), и тот, в ночное время обычно, оповещал приглашённых.

В те далёкие годы ходили всевозможные легенды по этому поводу. Бедные родственники ждали, просиживали ночи напролёт, вскакивали со своих мест каждый раз когда во дворе залает собака или шаги человёка - не приглашение ли это на свадьбу? Честь то какая? Но часто всё также быстро утихало как и возникало. Сказывали как один озорник посыльной постучался однажды в окно к бедняку и крикнул: "Я по поводу свадьбы". Обитатели дома с облегчением вздохнули - наконец-то и их вспомнили. А посыльной не спеша продолжал: "Я пришёл Вам сказать что на свадьбу вас не приглашали".

Свадьба проводилась в доме-усадьбе невесты. Больших, крытых помещений в колонии не было. Для свадьбы строили временный балаган метров 8 в ширину и примерно 20 в длину. Деревянный каркас сверху накрывали брезентом, расставляли в два или три ряда длинные столы, а к ним с обоих сторон, длинные скамейки, столы накрывали скатертью и ставили на них посуду. Специальное место отводилось для музыкантов и танцоров. Невеста в день свадьбы сидела в отдельной комнате в окружении подружек. Жених находилая в другом конце колонии. В день свадьбы они постили. Что-либо есть им запрещалось. Свадьба начиналась где-то к исходу дня. В Нагартаве не было своего оркестра, и его приглашали из Романовки. В условленное время, часов в 17 к жениху прибегали посыльные сообщить, что его ждут. Друзья жениха выводили его из-дому и в сопровождении его родственников (хусенс-цад) проводили к дому невесты. Во время шествия оркестр исполнял "Плач Израиля". Когда жених и вся его родня появлялись у места свадьбы, подружки отступали от смертельно бледной невесты. Бедняжка падала в обморок - шутка ли, оставить навсегда родительский дом. Жениху подавали поднос с фатой. Фатою этой он закрывал лицо невесты. Родственники тут же начинали обсыпать невесту серпантином.

Начинался обряд бракосочетания. Жениха и невесту, в сопровождении их друзей, родственников, приглашённых многочисленных зевак, вели к синагоге. Впереди шли музыканты. У синагоги была установлена "хупа". "Хупа" представляла собой 4 палки скреплённые сверху тёмным, разноцветным, но не ярким материалом. Жениха ставили в центр хупы ,а невесту родители бракосочетающихся водили 7 раз вокруг жениха. Затем ставили её рядом с ним. Жених произносил клятву, изречение, надевал невесте на палец кольцо, приподнимал фату и целовал её. Кантор пел положенные в этих случаях псалмы. Невеста старалась в это время наступить жениху на ногу. Было такое поверие , что если невеста сумеет жениху на ногу наступить, то будет властвовать в семье. И вся процессия направлялась к месту свадьбы. У ворот жениха и невесту поздравляли дети ,заранее выученными текстами приветствия. Тексты были произвольными. Усадив жениха и невесту на самом видном месте, приглашённые усаживались поближе к молодым, усаживались знатные гости, затем - родственники. С одной стороны усаживались родственники жениха (хусене-цад),с другой - невесты. Бедным родственникам доставались места в самом конце стола. Особенно обхаживали родственников жениха, если невеста была не из знатной семьи. Не дай бог обидеть кого-нибудь из приближенных жениха. Это грозило крупным скандалом. На столах уже стояла выпивка и закуска: вареное, жареное, соленое и, конечно же. фаршированная рыба. Подавалось печенье различных сортов и сладкие блюда.

Дней за 10 до начала свадьбы профессиональные стряпухи (шарвернс) начинали изощряться в приготовлении блюд. Они же, и девушки помощницы, подавали к столу. Руководил торжеством "бадхен"- томада, конферансье.

Он развлекал гостей, смешил их до слёз. Бадхены были большими мастерами своей профессии. То произнесёт какой-нибудь монолог из Священного Писания, а то вдруг расскажет смещную историю на злобу дня. Всегда бадхен был душою свадьбы. В ходе торжества устраивались танцы. Танцевали кадриль, рондо, шер, фрейлихс, некоторые хасидские танцы. Но уже до революции т.н .правоверный еврей, после хорошей рюмки горячительной, закатав полы капота так лихо отплясывал "гопак" или "барышню", что любой русский позавидовал бы. С музыкантами танцующие расплачивались тут же после танцев. Только "фрейлихс" был танцем общим. Кто-то один заказывал для всех танцы "оке танц" и расплачивался с музыкантами. Танцевали ещё вальс, польку, кроковяк и, даже, некоторые бальные танцы. Кто посещал танц-класс показывали здесь своё искусство. Распевали разные песни, но, главным образом, на местные темы. Были в колонии тогда своего рода барды, которые сочиняли и распевали сатирические куплеты на местные темы. Таковыми были: Штейман Арон, Пушниц Шмуль, Барендорф Эля. Распевала, также, песни местных авторов Бибе Бася.

Свадьба продолжалась и на другой день (т.н.румпель).В этот день приносили молодоженам подарки "Дроше-Гешанг". Веселились допоздна.

В первую субботу после свадьбы устраивали т.н. весёлую субботу. В эту субботу собирались только близкие родственники и угощались традиционным кугелем. После окончания торжеств муж увозил молодую к себе домой.

Бывало, что устраивались и "тихие" свадьбы ("штиле хуп"). Обычно они бывали когда перед свадьбой случались несчастья или неприятности в семье, у невесты или у жениха. Свадьба не отменялась, но собирались только в  узком семейном кругу и без всякой музыки и веселья проводили обряд бракосочетания.

Бибе М.Я.  15. 11. 1984.

Однажды ,считавший себя знаменитым, (хотя им никогда не был) жених наотрез отказался идти к венцу, пока ему не выложат  наличными обещанную в приданное сумму (хотя договор был передать часть денег через два месяца). Невеста в окружении подружек обливаясь слезами, ждала жениха к венцу, приглашенные заждались начала бракосочетания, а он заупрямился - не пойду, дeньги!

Тут-же при всех отец невесты заложив за бесценок часть хозяйства выложил деньги и жених повел к венцу только тогда, когда пересчитал деньги и убедился, что все получил сполна. Много лет спустя односельчане смеялись, вспоми­ная этот случай. Но каково было невесте, ее родителям  в тот безрадостный вечер от унизительного, и жестокого поведения жениха.

Вспоминали и рассказывали не без юмора нам детям, родители о многих , таких же поступках бессовестных жестоких людей.

Бибе М.Я.

Ч1.Гл5. § 6.    Суббота в доме.

Всю неделю работали. Ели кое-как. Но зато в субботу, день праздничный, была разнообразная пища на столе и абсолютный покой.

Люди объедались и отдыхали от трудов и забот.

Нерабочее время наступало в пятницу вечером. После прихода главы семьи из синагоги, часов в 8-9 вечера, вся семья садилась за стол. Ужин, как правило, был обильный. Было вареное, жареное, кислое, сладкое и конечно, жаренные семечки. Лузгали допоздна. Ужин проходил бездумно, спокойно, тихо.

В субботу утром приходила женщина-православная, доить коров. Евреям работать в субботу воспрещалось.

После легкого завтрака - кофе с кипяченным коричневым молоком /которое всю ночь находилось в горячей русской печке/ коржиками домашнего изготовления, отправлялись в синагогу. После прихода из синагоги в 13 часов, вся  семья садилась обедать.

Обед состоял из многих блюд: пиця кислосладкое, бульон с мацой  специального домашнего изготовления, куры, кугель, цимес /компот/, ну и конечно, же фаршированная рыба.

После обеда некоторое время беседовали. Затем дети, молодежь уходили из дому, а старшие ложились спать, предварительно закрыв став и занавесив окна. Летом еще и мух выгоняли. Воцарялась тишина часа на два. Даже собаки не лаяли.

В 5-6 часов вечера, ходили в гости к родственникам или соседям. Гостей угощали субботним блюдом - кугелем.

Как только появлялись на небе звезды, начиналась рабочая неделя.

Всю педелю питались скудно. У многих даже хлеба не было. Но субботу справлять были обязаны.

Бибе М.Я. 28.6. 1984

Ч1.Гл.6  Вехи и значительные события (краткий пересказ)

§ I. Первое, второе и третье поселении.

В первом переселении 1807-1810 годов была основана наша колония. По одним данным в 1809 году /Боровой/, по другим в 1807 г. /Дружинина/. К 1809 году в колонии Нагартав поселилось 73 семьи, в которых  состояли 384 человека. Поселились они чуть выше вдоль течения реки, примерно в двух километрах от "Алте-даче". Но вскоре, повидимому, в 1812. году , из-за отсутствия воды они переместились вниз по течению речки и основали на новом месте Большой и Малый Нагартавы.

Второе переселение состоялось в 1822 - 1823 годах. Тогда людей распределили, главным образом, по старым колониям. Наверное, и к нам прибавили людей. На это указывает некоторый рост числа жителей в Нагартавах. С 87 семей в 1819 году до 100 семей в 1825 году.

Те же соображения указывают на то, что и третье переселение 1835 года увеличило население нашей колонии еще семей на 30. Годы 1834, 1835 были тяжелыми неурожайными, а новоприбывших поселили тогда в домах  старых колонистов. Эти обстоятельства привели к эпи­демиям и большой смертности.

Четвертое переселение 1846 года, повидимому, не затронуло нащу колонию или затронуло очень слабо, так как новые переселенцы были большей частью расселены по вновь образованным колониям в Екатеринославской губернии.

Зябко М. Н. 12.6. 1984

Ч1.Гл.6 §2  Урожайные и неурожайные годы.

Высокоурожайным был 1822-ой год. Хорошие урожаи были в конце двадцатых и в самом начале тридцатых годов прошлого века.

Неурожайными были годы 1823 и 1824. Затем были неурожаи 1834 и 1835 годов. Как-раз в 1835 году было осуществлено второе переселе­ние на Юг. Из-за голода и большой скученности людей возникла смешанная эпидемия тифа и дезинтирии, из-за которой умерло много колонистов и новоприбывших. Неурожай привёл, также, к большому падежу скота.

Был неурожайным 1873 год. В 1902 году половину урожая уничтожил хлебный жук.

Слабые урожаи случались примерно каждые 4 года когда дождей было мало.

 Зябко М. Н. 12.6. 1984

Ч1.Гл.6 §3  Революция 1905 года.

Нагартав эта революция не затронула самым прямым образом.  Существенных революционных настроений в колонии не было.

Аграрные волнения охватили окрестные сёла.

В Березнеговатом, Висунске запылали помещичьи скирды. Для усмирения крестьян прибыла сотня казаков и рота драгун.

Это было время революционного  подъёма и подъема антисемитизма в России.

Черносотенцы развернули тогда яростную антисемитскую кампанию, выставляя евреев главными виновниками революционных потрясений Росийской империи и, вообще, виновниками всех народных бед. Им удалось увлечь часть  крестьян (и горожан) на еврейские погромы.  Кампания эта не обошла нагартавцев.   

Зябко М. Н.12.6. 1984

Ч1.Гл.6. § 4.  Погромы. Казаки, черкесы. Самооборона.

Про погромы говорила мне Лиза Григорьевна Циперсон.

По ее словам , случалось, что после молений в церкви где батюшка рассказывая о том, как евреи замучили Исуса Христа, прибегали  из-за реки в колонию разгневанные прихожане, начинали бить стекла, вспарывать подушки и бить евреев. Евреи стали прятаться. Однажды запомнилось ей, их прятала одна русская женщина у себя дома.

Для смирения погромщиков и антипомещичьих выступлений в колонию вводились отряды казаков и черкесов. Один черкес пытался ухаживать за моей бабушкой Розой Григорьевной (Рейзель) угощал ее зельтерской водой, но она не хотела. Другого черкеса евреи угощали сыром. Черкес не любил сыра и неумело говорил отворачиваясь: "Сэры бэры сэби (Циперсон Л.Г.)

Папа говорил о некоей самообороне нагартавцев, которую погромщики затем научились бояться.

Зябко М. Н.12.6. 1984

Был погром в 1897 году. Убитых не было. Только грабили и дебоширили. Для усмирения погромщиков прибыл губернатор с казаками в Березнеговатое. Погромщиков судили.

Фалков И.М. 10.5.1983.

 В нашем домё в 1906 г. были на постое черкесы. Отец им бесплатно подковывал лощадей. Характером они были любезные. Игрались с детьми.

Кроме стекол и подушек погромщики любили громить лавки. Помнится, что они рассыпали как-то сахар из лавки Дубинского.

Укрыться от погромщиков довелось однажды нагартавцам в больнице. На ее большой территории их вместилось много. Благо, в больнице была еврейская кухня и они смогли пропитаться. Главный врач больницы, угрожая погромщикам охотничьим ружьем, не впустил их на территорию.

Бибе М.Я. 28.6. 1984

Не для смирения погромов а для усмирения антипомещичьих выступлений крестьян была вызвана рота драгун и сотня казаков.

Паскевич (Учительница истории. Жена директора школы.)

В марте 1817 года Александр I обьявил наветами утверждения о ритуальных убийствах детей и приказал отводить бездоказательные обвинения .

Николай I тоже прекратил несколько процессов по ритуальным обвинениям.

Ho антисемитское правительство Николая II уже перед самым своим падением постаралось создать и инсценировать процесс с искусно состряпанным обвинениям в ритуальных убийства. Такие процессы, как правило, сопровождались погромами, которые на официальном языке именовались взрывами народного негодования против евреев, сеящих смуту.

Лишь отчасти можно отнести погром  зa счет вины самих темных масс, обманутых антисемитской пропагандой. В большинстве случаев громила евреев тайная полиция и уголовные элементы, специально отбиравшиеся для этой цели. Еврейский погром в Нагартаве в 1905 году был организован Березнеговатской монархической черносотенной организацией "Союз русского народа". Погром длился двое суток.

 Как-то одним летним утром  на окраине колонии, на другой стороне реки Нагартав, рассказывала мне моя мама Бибе Бася, - мы увидели толпу украинцев. Среди них было много женщин в белых платках. Слышались антисемитские выкрики и угрозы. Мы сразу поняли, что будет погром. О том, что готовится погром, поговаривали и раньше и многие выехали из колонии. Те, кто не успел уехать вместе с семьями устремились к больнице. Там была большая огороженная территория, которая могла вместить всех, скрывающихся и главный врач предоставил это убежище спасающимся от истребления еврейским семьям. Как по команде разъяренная толпа погромщиков, вооруженная топорами, вилами, лопатами, дубина­ми ринулась в Нагартав. Преодолев короткое расстояние, они достигли колонии и стали грабить и крушить все, что попадалось.

Разбивали оконные отекла, вспаривали перины, подушки, выпускали пух. Дворы и улицы мгновенно стали белыми. Грабили бакалейные лавки(магазинов в колонии не было).  Часть продуктов забирали, а остальное уничтожали: обливали керосином, разбивали.

Бакалейная лавка Дубинского первая подверглась разграблению, часть бакалеи унесли домой, а оставшиеся, например, головки сахара.,  побросали в колодец.  Погромщики шли  от двора ко двору - уничтожали мебель, разбивали посуду, хозяйственной инвентарь. От последствий погрома  евреи долго не могли восстановить хо­зяйство.

Разбушевавшаяся толпа весь день громила колонистов. Только к ночи все улеглось. Погромщики ушли домой отдыхать, и готовиться к следующему этапу погрома, к убийствам.

На следующий день у больницы собралась большая толпа. Впереди стояли  пьяные, с перекошенными от злобы лицами, бандиты. Они хотели проникнуть на территорию, где прятаились обреченные нагартавцы и начать расправу. Но главный врач Герман (немец) с охотничьим ружьем в руках встал во главе штата больницы на защиту евреев и никого из них на территорию больницы не пустил. В больницу можно было проникнуть только через ворота. И видимо, здесь сыграло решающую роль большой авторитет главврача. Ослушаться его запрета бандиты не посмели. Но погромщики не расходились. Полдня продолжался поединок главврача больниц и погромщиков и только во второй половине дня толпа мгновенно исчезла узнав, что в Березнеговатое прибыл из Херсона генерал во главе с соединением казаков, присланных для усмирения бандитов. Так героический благородный поступок главврача Германа спас евреев Нагартава от истребления.

Многие украинские крестьяне Березнеговатого были против погромов, но сдерживать долгое время подстрекаемую массу они не могли. Но они предупредили евреев о готовящемся погроме. "Ты Левко, - говорил моему деду один украинец, - выбый у себе в хати пару шибок (стекло), розкыдай подушки, нэхай розбишакы подумають, що тут вже булы и мынають твою хату. Передай про це другим". Дед так и поступил. Некоторые  последовали его примеру и их дома были обойдены. Старые не богатые украинцы хотя и фанатично религиозные, были более сердобольны и добрей.  Моему деду Зябко Л.Я. часто приходилось бывать в украинских селах (по роду своей, прямо скажем, не очень престижной работы - после полевых работ он собирал старые вещи тряпье) и везде он ощущал, как он рассказывал, доброе к себе отношение. А бывал он во многих селах Херсонского, Николаевского, Киевского округов.

Немцы -колонисты, проживавшие в Нагартаве, с евреями не враждовали. Они хорошо знали еврейский язык, их обычаи, и в погромах не участвовали, хотя и среди них были недруги.

Немецкий кулак Кун Мартын нещадно зксплуатировал немецких бедняков, а старший его сын Туменик - хулиган и убийца. Он убил родного брата и женился на его жене.

В советские годы он шантажом и угрозами заставил избрать себя председателем колхоза им. Карла Либкнехта. Много лет он держал в страхе  всех немцев колонии, но с евреями в конфликт не вступал.

Наступившая после подавления революции 1905 года Столыпинская реакция сопровождалась ростом антисемитизма. Для отвлечения народных масс от революционной борьбы правительством был сфальсифицрован в 1911 году процесс о ритуальном убийстве против жителя Киева Менделя Бейлиса, которой якобы убил мальчика Андрея Юзинского с целью употребления христианской крови. После 27 месяцев следствия и судебного разбирательства этот позорный процесс провалился,  Мендедь Бейлис был судом оправдан и из тюрьмы освобожден.

Антисемитизм все разрастался. Крайне монархические элементы накаляли обстановку. Нагартавцам жить стало совсем не уютно. Ездили группами, боялись нападении украинских крестьян, подстрекаемых черносотенцами Березнеговатого.

Бибе.М.Я. 4.1990

Современные еврейские исследователи склоняются к мнению что еврейские погромы 1905 года были организованы свыше. И очень похоже на то ,что они были тайно организованы и инспирированы царской охранкой. И ,даже , если основную работу по организации погромов проделали черносотенные организации (Союз Русского народа, Союз Михаила Архангела), то ,вероятно они были согласованы с царской охранкой и местными властями. Документальных свидетельств тому нет. Но многое  указывает на то что дело  обстояло именно так:

Обычно воинские подразделения без труда разгоняли погромщиков, когда получали на то приказ. Но градоначальники в больших городах, где было достаточно войск, обычно медлили с выдачей такого приказа.  Они выдавали такой приказ где-то на второй или третий день, когда погромщики уже успели многое пограбить , побить , убить , изнасиловать.

Царь Николай II сам  был большим ненавистником евреев, также  как и революционеров.

Он считал евреев источником революционного движения и беспорядков в стране.

Поэтому очень естественным смотрится предположение о том , что с помощью погромов он хотел отомстить, проучить евреев за революционное брожение в стране. И хотел отвратить массы людей от революционного движения, подсовывая  мысль о том ,что революционное брожение  делают и используют в своих  целях  евреи. Хотел переключить ненависть народа к царскому режиму на евреев.

Среди революционеров и в самом деле было много евреев . Но большинство евреев не было революционерами.

Революционеры в стране были и до 1904-1905годов. И тогда не было большого революционного брожения.  Успех революции в 1904-1905 годах, объясняется ,главным образом, Русско –Японской войной, материальные затраты на которую, привели к резкому экономическому спаду и обнищанию людей в стране. Многочисленные людские потери и поражение России в этой войне дополнительно подогрели недовольство в стране правящим царским режимом (лишения и утраты оказались напрасными). Но царь, монархисты, юдофобы представили революцию как результат происков евреев и затеяли погромы против них.

Конечно же царь и правительство вынуждены были считаться с общественным мнением на Западе. И, по меньшей мере, в открытую не решалось выступить организаторами еврейских погромов. И этим можно объяснить отсутствие документальных свидетельств по организации погромов в архивах царской охранки. Документы , по-видимому, просто уничтожались (И гитлеровцы затем тоже уничтожали следы своих преступлений, в том числе и документальные). А, возможно и вовсе не было таких документов. Распоряжения отдавались устно, чтобы не оставить следов.

А общественности антиеврейские погромы преподносились как излияния народного гнева против евреев , которое правительство вынуждено сдерживать.

Но "негодование народа" (бытовой антисемитизм) против евреев , самого по себе, недостаточно для массовых и единовременных выступлений и погромов. Все гонения, все кампании геноцида, которые испытали на себе евреи, были организованы и обеспечены владыками государств, главарями повстанческих армий или , в "лучшем случае", их недисциплинированными военными отрядами.

Погромы 1904-1905 годов проводились не в местах наибольшего революционного подъема, а в густо населенных евреями. Проводились они в некотором небольшом промежутке времени, последовательно. И последовательность эта явно указывает на то, что они инициировались группами людей, последовательно переезжавшими от одной железнодорожной станции к следующей. Трудно сказать кто были эти люди: агенты охранки или боевики из "Союза русского народа". Но если в отдаленных населенных пунктах существенную длительность погромов можно объяснить отсутствием на месте войск, необходимых для наведения порядка (в Березнеговатом, например),то значительность погромов в больших городах, где было достаточно войск (Елисаветград, Одесса) трудно объяснить еще чем-то, кроме как сознательным содействием погромщикам со стороны городских властей.

Зябко М.Н.   3. 5 2005.

Ч1.Гл.6 §5  Участие в Русско-Японской войне.

Отец говорил мне, что один из его родственников был послан солдатом на Русско-Японскую войну. Домой он писал, что японцы стреляют "градом". Так он описал, дотоле неизвестную, стрельбу из пулемёта. В войне этой участвовал дед деда Сокола по матери, сапожник Айзик Генин. В армию мобилизовали хороших лошадей.

Зябко М.Н. 5. V. 1984.

Ч1.Гл.6 §6  І-я мировая война.

С началом Первой Мировой войны часть мужчин забрали в действующую армию. Лишенная рабочих и кормильцев, часть хозяйств пришла в упадок. Уменьшились посевные площади. С населения брали всевозможные пожертвования на войну. Проводилась реквизиция скота, хлеба, одежды. Некоторые дворы за годы войны разорились.

Некоторые погибли на фронте: Гинзбург, Бибе…

Зябко М.Н.  5.V.1983.

В 1914 году в армию взяли тех, кто подлежал призыву на срочную службу.

Фалков И.М.  10.V.1983.

Отец мой Большан Иосиф Менделевич в 1914 году был мобилизован. Воевал на фронте, затем был в плену у австрийцев. В 1918 году он вернулся в Нагартав.

Большан В.И. 7.XII.1983.

Мой дед Штейман Алтер-Довид Зельманович тоже был мобилизован и тоже воевал и был в плену. Когда он вернулся из плена в Нагартав я не знаю.  Это рассказывал мой отец -Зяма Штейман.

Штейман Б.З.( 27.10.2007г.)